Лучше. Так и хотелось крикнуть во все горло. Но Грунька только глубже спрятала руки в карманы крутки. Ноги в балетках давным-давно промокли, но девчонка, казалось бы, не замечала этого.

Больше всего ее в этой ситуации ранило то, что Елена – замечательный человек. Нет, вполне понятно и логично, что Васька влюбился именно в такую девушку: красивую, изящную, с чувством юмора, обеспеченную.

Нет, Грунька, будь парнем, и сама бы влюбилась именно в нее, а не в девочку вроде себя: рыжую, курносую, конопатую сироту без особого содержания.

Сумерки сменились темнотой ночи, а Грунька все бродила по набережной, пока зубы не принялись отстукивать барабанную дробь. Бросив мимолетный взгляд на мобильный телефон и ахнув от времени, прошедшего с момента ее стремительного ухода из «Барина», Груня поняла, что пора бы идти домой и ложиться спать.

Оказавшись около дома бабушки, Груня даже и не предполагала, что Барычинский может появиться где-то рядом. Но он стоял, подпирая рукой дверцу машины и смотря на приближающуюся девчонку исподлобья.

Финт с незаметным проскальзыванием мимо припаркованного Мерседеса не прошел. И Грунька остановилась, когда Барин преградил ей дорогу.

-Где была? – спросил он резко.

-Неотложные дела, - повела плечом Груня, избегая требовательного взгляда карих глаз.

-А Надежда Вадимовна утверждала, что дел у тебя на сегодня нет, - прищурился Барин, - Говорит, нет у тебя планов, кроме работы. С которой, кстати, ты срулила.

Груня повела плечом, словно говоря, что вести беседы с Барином не собиралась.

-В чем дело? – Васька не унимался, всем телом преградив путь пигалице.

Ему до чертиков не нравилась ее бледность, тусклый взгляд и промокшие ноги в легких туфлях в сырую погоду.

-Пусти! – Груня опустила взгляд на крепкую ладонь парня, сковавшую ее запястье.

-Где ты была? – не унимался Васька, уже готовый взорваться прямо здесь, около подъезда.

-Не твое дело! – Груня вскинула голову, открыто и враждебно смотря в карие глаза, - Не твое!

-Слышала, значит, - хмуро кивнул Васька, не спуская взгляда с девчонки, - Грунь, это только треп с Ленкой. Понимаешь? Приколы такие.

-Мне, как вы, Василий Павлович, любите повторять, - спокойным и ровным тоном произнесла пигалица, - Глубоко пофиг. Но скажу одно, я знаю Елену с самого детства. Вижу, как сильно она любит мужа. Так что, вам, Василий Павлович, ничего не перепадет.

-Ты вообще слышишь, что я говорю?! – взревел привычным ревом раненого бизона Василий, - Млять! Мне ты нужна, а не жена друга!

-Это все досадное недоразумение, - повела плечом Груня, отходя от мужчины на шаг назад и сбрасывая его руки со своих плеч, - Фотоаппарат я верну. Или возмещу деньгами.

-Да твою же мать! – выругался Васька и, не обращая внимания на сопротивление девчонки, потащил ее в машину, усадил в салон, в сердцах захлопнул дверь и стремительно обошел тачку.

-Выпустите меня, - спокойно говорила Груня, глядя прямо перед собой, - А вообще, Вась, я тебя понимания. В Елену невозможно не влюбиться.

-Твою же Бога душу мать! – взревел Васька окончательно выходя из себя, -Ты глухая? Я не люблю Ленку! Не люблю! Поняла?!

Груня смолчала. Только переплела пальцы рук между собой, сложив их на коленях.

Спокойствие девчонки убивало Ваську. Рванув машину с места, Барин вдавил педаль газа в пол. От ее спокойствия и отчужденности Басю бросало то в пот, то в жар. Ведь говорил Герыч, болтливость до добра не доведет. Не довела.

Ваське хотелось тормознуть тачку и на словах, на жестах, на чем угодно разъяснить, что никакая Ленка ему не нужна. А вот эта самая пигалица, упрямая и вся такая правильная, нужна по самые гланды, по самую печень нужна, да по все органы!

Но Барин понимал, что в машине разговора точно не получится. Просто потому, что ему нужно смотреть в глаза девчонки, чтобы читать в них все ее чувства. Если они имелись.