Стая - Сергеева Оксана (2014)

— Сереж, — Наталья скривилась, с выражением скептика поджимая бледные губы, — ты глупости

не говори сейчас, пожалуйста.

В спальню заглянула Юля и улыбнулась:

— Мамуль, ты как?

Монахов прекратил разговор, когда дочь ступила в спальню.

— Ничего, милая, получше, — ответила Наталья и Юля, не боясь подхватить грипп, приникла к ней, целуя в щеку.

— Я бутерброды сделала с красной рыбкой, пойдемте перекусим. – Переключила свое внимание на

отца. Окинула его придирчивым взглядом, легкими движениями смахнула пылинки с лацканов

пиджака. Губы отца тронула мужественная улыбка. Взгляд при виде дочери смягчился, и в ответ она

улыбнулась еще шире. Любила этот момент, когда отец собирался уезжать из дому; следила с

удовольствием за его действиями – как он застегивал пуговицы на манжетах рубашки или вдевал

запонки, завязывал галстук, натягивал пиджак на широкие плечи. И стойкий жесткий аромат его

парфюма она любила, когда он еще не разошелся по воздуху, а стоял плотной завесой, оседая

постепенно. Тогда Юля обнимала отца крепко-крепко, позже чувствуя на руках и своей одежде запах

отца. Это ощущение ее сопровождало с самого детства. Отец всегда щепетильно относился к своему

внешнему виду. Не ходил в свитерах с вытянутыми рукавами или лоснящихся брюках. И костюм

носил по-особенному, как парадную форму, что ли, и туфли обязательно до блеска начищал.

— Странные у вас желания, — усмехнулся Монахов предложению дочери.

— Смотреть уже не могу на мед, малину и все эти травяные отвары. Хочется чего-то… — Наталья

поднялась с кровати.

— …чтобы поразить воображение, — закончила за нее Юля.

— Что-то типа этого, — согласилась мать.

На кухне их ждал накрытый стол. Юля обо всех позаботилась. Налила себе и отцу по чашке чая, для

матери сварила кофе. Всем насыпала по две ложки сахара.

— Юля, мы тут на днях поговорили с мамой… — Сначала Сергей Владимирович не собирался

налегать на бутерброды с соленой рыбой, хотя она скорее малосольная. Но жена и дочь так

аппетитно и с удовольствием ели, что и он поддался искушению.

Ох, как Юлька не любила, когда кто-то из родителей начинал свою речь с этих слов! Это всегда

пугало, потому что обычно в таких случаях планы у родителей были далеко идущие и касались не

просто каких-то заурядных бытовых вопросов. Другим языком, отцовские слова означали «мы все

решили и возражения не принимаются». Именно это вызывало в Юльке неизменный душевный

протест.

— …что после окончания школы ты поедешь учиться в Лондон.

— Куда?! – Юля округлила глаза и забыла глотнуть чая. Чашка застыла у рта.

— В Англию. В Лондон. Ты же когда-то сама об этом мечтала.

— Папа! Я в пятом классе мечтала стать космонавтом… космонавткой. И что с того? Вы меня в

космос отправите, даже не спросив и не посоветовавшись со мной?

— Юля, прекрати, — остановила ее мать.

— У меня с английским не очень хорошо. – Юля посмотрела на маму с немым укором. Та и словом

не обмолвилась, что упомянутый отцом разговор состоялся. Юлю поставили перед фактом, лишив

возможности выбирать самой. Внутри она вздрогнула от перспективы в будущем покинуть родной

город. С недавнего времени планы ее кардинально поменялись. В них появилось очень важное звено.

— У тебя же пятерка, — некстати вспомнила мама.

— Пф-ф, пятерка… — фыркнула Юлька. — Я просто зубрю и регулярно делаю домашнее задание, но у меня нет, как говорит наша учительница, чутья языка.

— У тебя впереди еще два года. Наймем репетитора, за это время можно язык в совершенстве

выучить и чутье у тебя появится, — тоном, который Юля терпеть не могла, сказал отец.

— То есть – права выбора у меня нет? И вам не интересно знать, куда бы я хотела поступать и где

учиться.