Стая - Сергеева Оксана (2014)

— Ох, Красота, кончится мое терпение, и тогда устрою я тебе разгуляй.

— Это ты поэтому меня в губы не целуешь – опасаешься за свою выдержку?

Что-то мелькнуло в его глазах – знакомое ее инстинктам, но не поддающееся обоснованиям разума,

— то, что вызвало внутри особый трепет и странную чувственную дрожь.

— А что тебе не нравится? — Пальцы скользнули под волосы, обхватывая девичью шею, касаясь

скул и бережно притягивая к себе. – Романтика. Полгода будем за ручку ходить, потом поцелуемся.

— А потом?..

На это он уже не ответил. И меньше всего хотелось, чтобы в момент, когда его губы приникли к ее

рту, он вздумал что-то отвечать. Хотелось, чтобы это мягкое прикосновение длилось вечно. Он

говорил про какую-то волну?.. Навряд ли она могла быть сильнее этой волны мурашек, которая

накрыла ее, едва на губах почувствовалось его мятное дыхание. Только вот насладиться этими

ощущениями мешало осознание, что в кабинет может кто-то войти. Оно жгло огнем, не позволяя

расслабиться, но стократ усиливало желание оказаться где-то в другом месте. Там, где хотя бы какое-

то время можно не оглядываться по сторонам.

Очевидно, Денис думал о том же, потому поцелуй оказался совсем коротким.

Мимолетный он был, тихий, нежный. Но словно в спину ударяющий. Со всей силы толкающий их

навстречу друг другу – за ту грань, откуда вернуться невозможно.

И поцелуй этот, словно не поцелуй, а печать, скрепляющая их пока невинные отношения.

— Вдруг кто-нибудь зайдет, — сказала Юля, не скрывая в голосе разочарования.

— Дверь на замке. Вломиться может только Лёня. Мы тебя отвезем домой, а потом у нас свои дела.

— А ваши дела по пути с моим домом? – Юля старалась говорить легко и непринужденно. Но это

было трудно. В ней загорелись новые ощущения, которые желательно переварить в спокойной

обстановке, пережить не сидя на иголках с дрожащими ладонями будто кур воровала. Запретность их

отношений не добавляла шарму. Наоборот, отравляла, с каждым днем отягощая все больше.

— Не совсем. А ты против? – Он стискивал ее плечи. Не сильно опасаясь доставить девушке

неудобство. Юлька не была хрупкой, не выглядела такой. Уже давно пропало это впечатление.

Стерлось, как ненужное воспоминание и слава богу. Денис хрупкость часто связывал с

инфантильностью. А это не то качество, которое он ценил.

— Как я могу. Кстати, не сочти за наглость, ты мне Витю вернуть собираешься?

— Витя у Юрика.

— Я знаю. Но вопрос был не в том, где Витя, а в том, собираешься ли ты мне его вернуть.

— Если Юра найдет себе другого человека, Витя снова станет твоим верным рабом. Как вариант, ты

можешь обратиться к папе.

— Могу. А папе скажет: «Денис, что там с Витей?» и тогда Денис ответит: «Витя у Юрика». Знаю я

эту комбинацию, ты же у нас братков туда-сюда тусуешь.

— Все правильно. У твоего отца много других забот. Каждый должен заниматься своим делом. Или

ты думаешь, что я терроризирую Самарина из личных побуждений?

— Вообще-то именно так я и думаю.

— Нет. Мелко судишь. Я такими вещами не играю.

Кто-то дернул ручку двери.

— Вот, я же говорила, — с сожалением прошептала Юля, размыкая руки и сползая со стола.

— Двинули? – спросил Лёня, как только Шаурин распахнул дверь. – Я к Сладкому зашел уже, он тут

присмотрит за всем.

— Двинули. – Глядя на Юлю, Денис мотнул головой, указывая на шкаф.

— Командир, а очаровашка с нами, что ли? Неужто будем ее водкой поить и жизни учить? Я – за, только чур не ревновать.

— Уймись, ты, очаровашка, — усмехнулся Денис и накинул Юльке на плечи шубку.

Она застегнула крючки и обратилась к другу Шаурина, оценив его кожаную куртку, на вид не

слишком теплую:

— Леонид, я смотрю у тебя в душе уже настоящая весна. Налегке ходишь, а на улице морозно.