Стая - Сергеева Оксана (2014)

своими советами не лезу, но тут даже у меня терпения не хватает. Это уже не в какие ворота не лезет.

— Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? Или так и буду, как пень тут стоять? – начал терять

терпение Денис.

— Просто наш обожаемый муж устроил сцену ревности, когда не смог дозвониться до Тани с

первого раза. Видите ли, она должна сидеть целый день у телефона и ждать его звонка, —

продолжила подруга.

— Ксюш! – одернула Таня.

— Это я еще не рассказываю, какими словами он тебя обозвал! – Ксюшу уничтожающий взгляд

подруги вообще не смутил. — А что? Я, например, такого отношения к себе не позволяю. И пусть бы

только кто-нибудь попробовал меня назвать шлюшкой! – Ксюша совсем разошлась.

Словно ища поддержки, она встала рядом с Денисом и уперла руки в бока. Глаза ее сверкали, а губы

сжались в тонкую полоску. Присутствовал бы здесь Боря, вне всякого сомнения, она бы его в клочья

разодрала.

Если раньше девушка скрывала свою неприязнь к Таниному мужу, то сейчас отношение к этому

типу было как на ладони. Теперь пожалела, что не вмешалась, не попыталась открыть Тане глаза, когда та по уши увязла в любви и ослепла, принимая агрессивные вспышки за темпераментность, а

ревность за доказательство любви. Только Борина ревность ничего не имела общего со здоровым

собственническим чувством нормального мужчины. В пылу он бросался грязными словами, устраивал скандал, с успехом доводил жену до слез. Он был маниакально ревнив. Взрывался без

повода и причины. Даже в командировке, на расстоянии умудрялся устраивать сцены. Портил Тане

настроение, обвинял во всех смертных грехах. А уж мирился потом как… В соответствующей

атмосфере: со свечами, цветами, конфетами. Устраивал романтический ужин, слезно и, приложив

руку к сердцу, просил прощения, уверял в своей неземной любви. Татьяна прощала. Конечно. А как

иначе? Любовь. Что тут поделать? Только вот Ксюшу такие отношения сразу насторожили, хотя

поначалу Борис проявлял себя гораздо скромнее.

После Ксюшиной тирады, выражение лица Дениса приобрело еще более зловещее выражение, а

намерение увезти сестру из дома только укрепилось. Он встал перед ней, возвышаясь и сверля

взглядом, в котором светилась откровенная и неприкрытая ярость, отчего Таня еще больше сжалась в

комок. Давно уже она перестала чувствовать себя старшей сестрой. А тот мальчик, которого сама

воспитывала, остался лишь в памяти. И хотя понимала, что гнев его не направлен на нее лично, внутри приготовилась защищаться.

— Дай мне его номер. Я поговорю с ним.

— Нет, — Таня вскинула влажные от слез глаза.

— Таня, дай мне его номер телефона! – сказал громче.

— Ничего я тебе не дам! Успокойся! – встала с дивана, но неловко застыла на месте, толком не зная

за что хвататься. Прошлась по комнате.

— Ты и сегодня собираешься у телефона целый день сидеть звонка ждать? — В ответ Таня

прерывисто вздохнула, не подтверждая слова, но и не опровергая их. — Что за идиотизм?.. – дальше

последовал поток самой изощренной нецензурной брани. Обычно Денис не использовал мат для

связки. Ума хватало выражаться ясно и без этого. Но сегодня других слов просто не нашлось.

Словарный запас, иссушенный гневом, стремительно опустел.

И в чужом белье он не любил копаться. Когда спрашивал сестру, как у нее дела, не ждал, что она

начнет рассказывать о своих жизненных казусах. Но в этот раз промолчать не смог. Даже не думал

молчать. Раз уж Ксюша забеспокоилась, значит – есть повод. Ксюше он верил, она за Татьяну всегда

переживала. У Тани много подруг, приятелей, она со всеми старалась поддерживать дружеские

отношения, но только Ксюша знала все ее секреты.

— Это не идиотизм, – тяжело выдавила из себя сестра. – Я не хочу ссориться. Мы и так уже

разругались в пух и прах.