Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Нет, — отвечал лорд Эмсворт.

— Так следи. Это очень просто. Кулон — для Ви, ожерелье — для Агги. Ожерелье надо послать в отель «Ритц», Париж, на ее имя…

— На чье?

— Агги!

— Кто это? — с неназойливым любопытством поинтересовался граф.

— Ну, ну, отец! Ты ли это? Агги — моя жена.

— Я думал, она Франсис.

— Нет, Ниагара.

— Какое странное имя! Это город в Америке?

— Не столько город, сколько водопад.

— А я думал, город.

— Тебя обманули. Давай вернемся к делу. Ожерелье надо послать моей жене, в Париж, а кулон привезти сюда, нашей девочке.

Лорд Эмсворт заинтересовался снова.

— У тебя девочка? — спросил он. — А сколько ей лет? Как ее зовут? На кого она похожа, на тебя? — прибавил он, ощутив острую жалость к злосчастной малютке.

— Я имел в виду Веронику, — объяснил Фредди. — Платить не надо, я заплатил. Все ясно?

— Конечно!

— Повтори, пожалуйста.

— У них ожерелье и кулон.

— Только не спутай!

— Я никогда ничего не путаю. Кулон послать Франсис… или скорее наоборот. А вот скажи мне, почему ты зовешь Франсис Ниагарой?

— Потому что ее зовут Ниагарой, и не иначе.

— Что не иначе?

— Зовут.

— А ты сказал, не зовут. Она взяла дочку в Париж? Фредди вынул голубой платок и вытер лоб.

— Вот что, отец, давай все это оставим. Не ювелира, а имена, девочек…

— Мне очень нравится имя Франсис.

— И мне. Музыкальное такое. Но давай оставим, а? Обоим легче будет.

Лорд Эмсворт издал радостный крик.

— Чикаго!

— Что?

— Не Ниагара, а Чикаго. В Америке есть такой город.

— Да, вроде был. А как тут у вас дела? — спросил Фредди, решив сменить тему раньше, чем отец спросит, почему дочку назвали Индианой.

Лорд Эмсворт подумал. Рацион Императрицы… нет, не то. У сына не хватает глубины. Наконец он припомнил.

— Твой дядя Эгберт очень ругается.

— Почему?

— Садовники гонялись за Ви.

Фредди удивился, мало того — он был шокирован. Конечно, его кузина очень привлекательна, но он надеялся, что британский садовник лучше владеет собой.

— Гонялись? Садовники? Что, шайка?

— Нет, не все, какой-то один. Я не понял, но он — не садовник, а влюблен в твою кузину Пруденс.

— Что?!

Фредди схватился за перильца свинарника; монокль куда-то улетел.

— Так Эгберт сказал. Странно… Гонялся бы тогда за ней. Вероника побежала к Гермионе, та вышла к нему, а он ей дал записку и полкроны. Это я тоже не понимаю, — признался лорд Эмсворт. — У Гермионы куча денег,

— Прости, отец, — выговорил Фредди, — мне надо подумать. Он медленно пошел по дорожке и довольно скоро увидел одну из тех скамеек, которые стоят то там, то сям в сельских усадьбах. Для человека с таким бременем скамейка — ничто, и он бы прошел мимо, если бы на ней не сидела Вероника. Когда он к ней приближался, надрывный всхлип рассек воздух, и он увидел, что кузина рыдает. Только это одно и могло увести его мысли от Листера. Он был не из тех, кто оставит деву в беде.[137]

— Эй, Ви! — сказал он, кинувшись к ней. — Что с тобой?

Веронике Уэдж было нужно именно это. Она стала рассказывать, и вскоре добрый Фредди уже обнимал ее, а там — и нежно, по-братски целовал, вздыхая и приговаривая: «Нет, это подумать!», «Ну, знаешь!», «Ужас какой» и т. п.

Неподалеку, за деревом, Типтон Плимсол чувствовал себя так, словно его метко ударили за ухом шкуркой от угря, набитой камешками.

VI

Лорд Эмсворт прибыл в Лондон часов в пять и взял такси, чтобы ехать в клуб Старых Консерваторов, где и думал остановиться. Генри Листер прибыл в то же время, тем же поездом, и направился прямо к Галли Трипвуду. С той минуты, когда леди Гермиона взорвалась, как бумажный пакет, он мечтал посоветоваться с умным, бывалым человеком. Да, тут уже никто не поможет — а все-таки человек, женивший Ронни на хористке при всех этих тетках, способен на чудо.