Доктор Гарин - Владимир Сорокин (2021)

Расселись по корзинам и отправились дальше. Пили воду и жевали в дороге, не останавливаясь. И дошли до реки Катунь. Место для брода пришлось искать интуитивно: мёртвые без сети мобильники не смогли помочь.

– Господи, благослови! – громко произнёс Гарин и положил ладонь на гладкую, всегда прохладную голову маяковского. – Вперёд! Медленно! Осторожно! Бережно!

Маяковский стал медленно входить в мутно-белёсую, шумную реку. Корзина закачалась. Робот погрузился по пояс, вода забурлила вокруг. Опершись о пластиковые края корзины, как о спортивные брусья, Маша подняла ноги, поджала. Вода хлынула в корзину, стала подниматься. Маяковский ступал осторожно, погружаясь всё глубже. Остальные пятеро с седоками стояли на берегу. Вода дошла маяковскому до груди, корзина закачалась сильнее. От воды запахло льдом, высокогорьем. И она была ледяной, обожгла холодом Машины ноги. Гарин стоял неколебимо, погружаясь в поток. Чертыхнувшись, Маша вскарабкалась на плечи маяковскому, обхватила его голову. Гарин обнял Машу рукой. Маяковский шёл дальше, погружаясь глубже. На середине реки его плечи скрылись под водой.

– Гарин, меня смывает… – простонала Маша, обхватывая Гарина за шею.

– Держитесь! – проревел Гарин.

Маяковский погрузился по уши. Белёсые волны захлестнули седоков, корзина заходила ходуном. Маша вскрикнула, Гарин держал её.

Маяковский остановился.

– Вперёд! – проревел Гарин.

Маяковский стоял в бурном потоке. Гарин наклонился и прорычал в его полузатопленное огромное ухо, как в морскую раковину:

– Вперёд, мать твою!!

Маяковский двинулся дальше. Вода стала захлестывать его голову. Он ступил ещё, ещё, ещё, погружаясь глубже. На поверхности оставался только кладкий кумпол головы, на котором, словно в насмешку, играло весеннее солнце.

– Гарин… это не брод… – простонала Маша, отворачиваясь от клокочущей вокруг, брызжущей воды.

Платон Ильич сжал её так, что она застонала.

Маяковский шагнул, чтобы совсем погрузиться в пучину.

Но не погрузился.

– Неси… шагай… бога… мога… тырь… – зло простонала Маша, заплетаясь языком.

Маяковский шагнул ещё, ещё. И стал подниматься над потоком. Гарин облегчённо разжал стальные объятья. Почувствовав брод, SOS-3 зашагал уверенней, солнце ободряюще заблестело на его могучих пластиковых плечах. Вода отхлынула вниз. И через пару минут робот вынес их на каменистый, залитый солнцем берег.

С противоположного берега зааплодировали.

– На колени! – приказал Гарин.

Улыбающийся маяковский опустился на колени. Гарин высадил Машу из корзины, приложил ладони ко рту и закричал оставшимся:

– Одних бути в корзинах нельзя переправлять! Смоет! Со-про-вож-дение!!

Медики кивнули. И стали распределять pb по корзинам: по двое на каждого медика.

– Боюсь, я не удержу их!! – крикнула Пак Гарину.

– Кому-то придётся вернуться, – подсказал Штерн.

– Как в задачке про козла, волка и капусту… – зло усмехнулась Маша, снимая мокрые штаны.

– Я возвращаюсь!! – прокричал Гарин.

И он вернулся на своём маяковском и взял в корзину Эммануэля и Джастина. Переправились благополучно, хотя бути и наглотались ледяной воды, карабкаясь от неё по сопровождающим, а кота Штерна чуть было не поглотила стремнина. Но у последнего, багажного маяковского всё-таки смыло сумку Маши и мешок с консервами.

– Не будем делать из одежды культа! – усмехнулась Маша, вешая свои мокрые штаны на край корзины.

– У вас там было всё нужное? – спросил Гарин, выжимая свою куртку.

– Нужное рядом. – Она ткнула Гарина пальцем в живот. – Ваш смартик waterproof?

– Понятия не имею… – Гарин вытащил из мокрого кармана свой FF40, глянул. – Работает! Но сети нет. Карт нет. Только компас.

– Я знаю, что до Барнаула от санатория 197 километров.

– За два дня мы прошли уже двадцать восемь! – подсказал Штерн, услышав их разговор.

– Маяковские широко шагают.