Егерь Императрицы. Унтер Лёшка - Андрей Булычев (2020)

Командир первого гренадерского полка бригадир Озеров без команды, по своей личной инициативе развернул своих гренадёр с основного направления наступления и бросил в штыки на неприятеля.

– Теперь настало наше дело! – обратился Румянцев к принцу Ольденбургскому и, вскочив на коня, поскакал из каре Олица навстречу своим отступающим войскам. «Стой, ребята! Стой! – кричал он, по воспоминаниям очевидцев. – На вас смотрят отцы и матери! На вас смотрит Родина! Стой!»

Солдаты, завидев своего любимого командира, бросившегося в самую гущу сражения, пришли в себя и начали строиться плечом к плечу, рядами.

Турецкое командование допустило явную оплошность, не поддержав вовремя такое удачное нападение янычар. Русский же командующий, восстановив порядок и погасив панику в каре Племянникова, приказал всей своей коннице, находящейся у него в личном резерве, ударить разом по турецкой пехоте. Конные полки Салтыкова и Долгорукова сходу врубились в порядки янычар. Солдаты каре Племянникова, обозлённые произошедшим только что с ними конфузом, тоже яростно ударили в штыки. Отборная турецкая пехота дрогнула и побежала вспять. Русские кирасиры, казаки и карабинеры рубили бегущих, тщетно пытавшихся найти спасение в окопах. А за ними в атаку бросились егеря, которыми в этом сражении командовал молодой офицер Михаил Илларионович Кутузов, отличившийся в этом сражении и произведённый в секунд-майоры. Два ранее потерянных русских знамени были обратно отбиты. Турки оставили укрепления, а увидев, что им в тыл заходит дивизия Репнина, под её фланговым огнём обратились всей своей массой в паническое бегство.

По утверждению русского военного историка А.Н. Петрова, Иваззаде Халил-паша с саблей в руке пытался остановить бегущих, но все его горячие слова и угрозы пропадали даром. Увещевания великого визиря продолжить бой во имя пророка Муххамеда и великого султана Мустафы III также не имели никакого успеха. Охваченные паникой османские воины кричали в ответ Халил-паше: «Нет сил сбить русских, которые поражают нас огнём, как молнией». Находящийся в авангарде османского войска Мустафа-паша рубил отступающим солдатам уши и носы, но и это средство не смогло прекратить беспорядочное бегство турок.

Лёшка бежал вместе с сотнями егерей и охотников за отступающими, а за их спинами слышался мерный топот полковых и дивизионных колонн.

– Быстрее, ещё быстрее, нельзя дать османам зацепиться за какое-нибудь укрепление.

Чуть отстав от него, следом бежали Тимофей и два их егеря. Перемахнув через последний окоп ретраншемента и взобравшись на вал Лёшка увидел панорамную картину бегства всего вражеского войска. Он, как только мог, старался быстрее перезарядить штуцер, оглядываясь вокруг. Вдруг среди бегущих мелькнула знакомая крупная фигура в жёлтом халате с развевающимися страусовыми перьями на шапке. Рядом с ним бежало сбитой группой несколько воинов, как видно, из свиты здоровяка, и у одного из них в руках было знамя.

Пуля забита в стволе штуцера до упора, Лёшка оглянулся на своих тяжело дышащих и уже перезарядивших фузеи товарищей, протянул руку в сторону убегающих со знаменем и крикнул:

– Братцы, отомстим этим за Архипа?!

Стрелки присмотрелись в ту сторону, куда указывал Лёшка, и в их глазах мелькнуло понимание.

– Вот зараза, уходит ведь! – сплюнул Тимофей и первым рванул вдогонку за убегающими.