Егерь Императрицы. Унтер Лёшка - Андрей Булычев (2020)

Армия крымского хана вмешаться ни в одно из сражений не успела. Она отступила к Измаилу, а затем и далее, к Аккерману. В сторону Измаила выступила дивизия генерала Репнина, усиленная подразделениями под командованием Потёмкина. 26 июля Измаил был ими взят, после чего русские части двинулись дальше, последовательно захватывая все оставшиеся в распоряжении турок опорные пункты на левом берегу Дуная.

Русские трофеи при Кагуле составили: шестьдесят знамён, сто сорок шесть орудий с принадлежностями, весь огромный турецкий обоз и лагерь со всем его имуществом. Потери турок были велики. Только на поле перед ретраншементом было собрано их более трёх тысяч. На пути отступления на расстоянии семи вёрст лежали груды тел. По самым скромным подсчётам турки потеряли более двадцати тысяч убитыми, множество их утонуло при бегстве в озере Кагул и на Дунае. Наш урон убитыми и раненными не превышал тысячи человек.

Успех Румянцева вызвал восхищение современников. Русская императрица Екатерина II в своём рескрипте отметила: «Одно ваше слово “Стой!” проложило путь новой славе, ибо по сие время едва ли слыхано было, чтобы в каком-либо народе, теми же людьми и на том же месте вновь формировался разорванный однажды каре ввиду неприятеля и чтобы ещё в тот же час, идучи вперёд, имел он участие в победе».

Кагульская победа прославила русское оружие на всю Европу!

Глава 13. После битвы

– Эх, Кузька, Кузька, угораздило же тебя стрелу поймать, ещё и в такое неудобное место, а ну как придётся перед какой бабой тылом оборотиться вдруг, а у тебя прямо под задницей такое шрамище там будет. Весь антирес ведь тогда у неё к тебе может пропасть, – отвлекал незатейливыми шутками молодого егеря Карпыч.

– Да ладно, дядька, он всегда теперича фронтом воевать с бабами будет, не поворачивая к ним своё срамное место, – поддерживал егеря Тимоха, натачивая до остроты лезвия тонкий нож и затем уже обжигая его на костре.

Кузька же лежал в это время на боку, и, поглядывая на все эти страсти, он лишь тонко постанывал.

– Давай водку, Макарыч, – кивнул Лёшка капралу и поставил на чистую холстину большую железную тарелку. В неё были положены уже обожжённые на костре клещи, шило, кусачки и нож. Из большой бутыли в полугаранец (1,64 литра) он залил ей все подготовленные инструменты и принадлежности. В тарелке зашипело, и вокруг разнёсся характерный спиртовой дух.

– Э-э-эх, одно расстройство тут с вами, только лишь добро переводят, – махнул рукой седоусый унтер-офицер Степан Савельев и отошёл в строну палаток.

– А нечего тут нам под руку лезть, ходють тут, ходють всякие, советы умные дают, мешаются, лекарю вон нашему собраться с духом не дают, – проворчал самый старый солдат егерской команды Карпыч. – Ну что, Ляксей Петрович, никак начинаешь уже? – и кивнул на лежащего Кузьку.

– Тимоха, влей ему тоже в глотку пару чарок, через десяток минут начнём, – предупредил всю свою команду Лешка, оглядываясь вокруг.

Всего с пяток часов прошло времени с окончания сражения, а как всё изменилось за это время.

Через пару часов после сдачи пленных и захваченного янычарского знамени Лёшка был зван к самому генерал-поручику Брюсу, где его светлость граф Яков Александрович выразил благодарность старшему сержанту Егорову за геройские действия его лично и всех людей, находящихся под его командой.

– Получите десять рублей премиальными из полковой казны! – кивнул он стоявшему рядом Колюбякину. – И я не против вашего перевода в егеря. Ваш полковник говорит, что уж больно вы туда стремитесь с самого начала службы. Да и действия вас самих и ваших людей в качестве охотников показали вашу полную пригодность к оному делу.

А вот это был действительно дорогой подарок! И мордаха Лёшки сияла как начищенный пятак.

– Покорно благодарю вас, ваша светлость! Рад стараться! – рявкнул он как можно задорней и увидел на лицах присутствующих улыбки.