Досужие размышления досужего человека - Джером Клапка Джером (2012)

Вот коварная матушка с Мейфэра, всеми правдами и неправдами подыскивающая дочке богатого мужа. Неприглядная персона, что и говорить, но взгляните на нее под другим углом. От усталости она побледнела и осунулась, а вечер кажется бесконечным. Сколько унижений пришлось ей вытерпеть от тех, кто знатней и богаче, не говоря уж о прямом оскорблении, нанесенном одной герцогиней, но на лице бедняжки по-прежнему играет тихая улыбка. Ее побуждения достойны жалости: ей хочется, чтобы дочка вышла за денежный мешок и стала бы хозяйкой экипажей, слуг и дома на Парк-лейн, чтобы имя ее девочки не сходило со страниц светской хроники. И чего бы это ни стоило бедной матери, она добьется для дочери лучшей доли, хотя куда легче было бы выдать ее за обеспеченного коммивояжера, а самой, вместо того чтобы таскаться по балам и гуляниям, нежиться в постели. Но даже эта несчастная заслуживает справедливости, читатель, ибо ее коварные происки – лишь искаженный материнский инстинкт.

Материнство! Гамма Божьего звукоряда, диапазон от свирепости до нежности, от жестокости до самопожертвования.

Ястреб охотится за курицей и ее цыплятами: он добывает еду своему потомству, она самоотверженно защищает свое. Паук высасывает муху, чтобы накормить деток; кошка терзает мышь, чтобы принести еще трепещущий труп котятам; человек обманывает человека ради блага своих отпрысков. Если мы сумеем выдержать какофонию этого мира во всей полноте, то, возможно, различим в ней нежную мелодию, имя которой – материнство.

© Перевод М. Клеветенко

О бесполезности следующего совета

Однажды зимним вечером, прогуливаясь по платформе Юстонского вокзала в ожидании поезда на Уотфорд, я заметил мужчину, на чем свет ругавшего один из автоматов по продаже штучных товаров. Дважды он замахнулся на него, и я приготовился наблюдать, как незнакомец обрушит кулак на безответный металлический ящик. Любопытство заставило меня подойти ближе. Однако, заслышав мои шаги, мужчина обернулся и спросил:

– Это вы были тут только что?

– Где тут? – переспросил я. Я уже пять минут мерил шагами платформу.

– На том месте, где стоите! – огрызнулся он. – Тут означает тут, а не там.

– Возможно, я и проходил мимо, прогуливаясь по платформе, – ответил я подчеркнуто вежливо.

– Так это вы разговаривали со мной пять минут назад?

– Нет, не я. Счастливо оставаться.

– Точно не вы?

– Не думаю, что ваше учтивое обхождение так скоро вылетело бы у меня из головы.

– Прошу прощения, – рявкнул он, – я решил, что вы тот, с кем я недавно беседовал!

Я смягчился, а поскольку, кроме него, на платформе больше никого не было, а до поезда оставалось еще четверть часа, я решил продолжить разговор.

– Нет, это был точно не я. А чем вам так насолил тот господин?

– Я опустил монетку, – довольный возможностью излить душу, начал он свой рассказ, – чтобы купить коробок спичек, но из щели ничего не вылезло, поэтому я начал браниться и трясти несчастный агрегат, а мимо проходил какой-то господин примерно вашего роста… Постойте, это точно были не вы?

– Определенно не я. Уж я бы не стал вас обманывать. И что он сделал?

– Поняв, в чем состоит затруднение, незнакомец заметил: «С этими автоматами одна морока, тут нужно набить руку». «Да сбросить их в море – вот и все дела!» – отвечал я раздраженно. «Иногда монетка залипает, – продолжал он, – и чтобы протолкнуть ее, нужно вставить еще одно пенни. Вторая монетка вытолкнет первую – и вы получите свой коробок вместе с первой монеткой. Я всегда так делаю».

Редкий по глупости совет, но он держался так уверенно, что я клюнул. Я вставил в щель еще одну монету, но слишком поздно понял, что промахнулся и вместо пенни распрощался с двумя шиллингами. Впрочем, тот болван оказался прав: кое-что я все-таки получил.

Он протянул мне пакетик ирисок.

– Два шиллинга и еще пенни. Готов отдать за треть цены.

– Кажется, вы ошиблись автоматом, – сказал я.