Досужие размышления досужего человека - Джером Клапка Джером (2012)

Честно говоря, только это исключительно между нами, мне бы не хотелось, чтобы ваша жена слышала мои слова, ведь женщины не понимают таких вещей, но если говорить начистоту, то я думаю, что мужчине полезно ругаться. Брань – это предохранительный клапан для дурного настроения, которое может нанести огромный вред внутренним механизмам, если не выпустить вовремя пар. Мужчина чувствует себя гораздо лучше, когда произносит что-то вроде: «Господь с вами, мой дорогой сэр! Какие небесные светила сбили вас с пути (если мне будет дозволено это сказать) и как ваша легкая ножка с такой невероятной силой опустилась прямо на мою мозоль? Неужели ваш рассудок настолько замутнен, что вы не видите, в каком направлении продвигаетесь? Ах, вы очень милый и одаренный юноша!» Ругань так же успокаивающе действует на наши раздраженные нервы, как разбивание мебели и хлопанье дверями, обычно используемые в подобных случаях, но обходится дешевле. Сквернословие для человека подобно щепотке пороха в дымоходе: время от времени полезно прочистить внутренности небольшим взрывом. Я склонен с подозрением относиться к тем, кто никогда не ругается, зато в ярости пинает табурет или с чрезмерной силой ворошит уголья в камине. Раздражение, постоянно вызываемое жизненными невзгодами, требует какого-то выхода, иначе оно начинает гноиться и отравлять организм изнутри. Мелкая досада не изгоняется наружу, а остается в нас, превращаясь в горе; маленькая обида растравляется и в парнике горьких дум вырастает в тяжкое оскорбление, в чьей ядовитой тени всходят ростки ненависти и мщения.

Бранные слова облегчают душу и потому полезны. Однажды я объяснил это своей тетушке, но она со мной не согласилась и заявила, что мне не следует питать подобные чувства.

Так я и сказал Титтамс: ей должно быть стыдно за свое поведение, ведь она же воспитана в христианской семье. Я бы, пожалуй, пропустил ругань мимо ушей, будь это старый кот, но мне невыносимо видеть крохотного котенка, подверженного сквернословию. В столь юном создании подобный порок огорчителен.

Я положил Титтамс себе в карман и вернулся к столу. Стоило мне забыть про нее на мгновение, как в следующий момент я обнаружил, что она вылезла из кармана, забралась на стол и пытается проглотить перо; затем она сунула лапку в чернильницу и разлила чернила; принялась вылизывать лапу и снова зашипела, теперь уже на меня.

Я опустил Титтамс на пол, и тут с ней затеял ссору Тим. Лучше бы он не лез не в свое дело! Воспитание котенка не его забота. Кроме того, Тим и сам хорош – этот фокстерьер двух лет от роду вмешивается во все происходящее и ведет себя словно колли преклонного возраста.

Пришла мама Титтамс, и Тим получил по носу, что доставило мне несказанное удовольствие. Я выставил всех троих за дверь, где они до сих пор выясняют отношения. А у меня повсюду разлиты чернила, и я ужасно зол: если сегодня утром еще какому-нибудь представителю кошачье-собачьего племени вздумается поиграть, то пусть лучше сразу приведет с собой представителя похоронного бюро.

Тем не менее я очень люблю кошек и собак. Они такие славные! А в качестве спутников куда лучше любого человеческого существа. Они не спорят и не ссорятся с вами; никогда не говорят о себе, но всегда выслушают, если вам хочется выговориться, и не зевают при этом от скуки. Они никогда не говорят глупостей; никогда не скажут мисс Браун, сидящей на другом конце обеденного стола, что давно заметили ее нежные чувства по отношению к мистеру Джонсу (который только что женился на мисс Робинсон). Они не принимают кузена вашей жены за ее мужа, а вас – за ее отца. Они никогда не поинтересуются у начинающего писателя (в столе которого пылятся четырнадцать трагедий, шестнадцать комедий, семь фарсов и парочка пародий), почему бы ему не написать пьесу.