Слово и сталь - Васильев Андрей (2014)

Он бросил мне под ноги то, что принес. Это был замызганный донельзя комбинезон и жуткого вида высокие ботинки, на глазок размера на три больше, чем мой. Но тут не до привередничания, нет гербовой – будем писать на простой.

Я облачился в вонючую одежду, обратив внимание на то, что в районе груди имеют место быть какие-то дырки, и уставился на охранников.

– Ну что, теперь небольшая формальность – Володя положил на стол какой-то листок и достал из кармана ручку – Фамилия у тебя какая? Никифоров? Или ты ее выдумал, как и все остальное?

– Выдумал – угрюмо сказал ему я, шнуруя ботинок максимально сильно. Но все равно не поможет – я в нем два шага буду делать, он только по земле только один. А фамилию теперь уж лучше липовую дать, во избежание, там же подпись какую-то придется ставить – Скабичевский я, Александр Михайлович.

– Шура, значит – Володя задвигал ручкой – Или Саша?

– Саня – я встал с табуретки – Можно даже Сандро.

Удар по почкам дал мне понять, что оживился я слишком рано.

– Правильно, Саша – Володя похвалил не меня, а своего напарника – Так его. И за то, что мы из-за него на деньги попали и за болтовню. Я тебе задал четкий вопрос, а ты шутить начал.

Он еще пару минут скрипел ручкой по будмаге, после чего сказал мне –

– На, подписывай.

– Чего? – уточнил я, пытаясь сосчитать звездочки в глазах. Блин, ну только ведь с таблеток слез. Что ж все по почкам до по почкам меня дубасят?

– Какая тебе разница? – сзади прошипел в ухо мне Саша – Подписывай, или хуже будет. Еще хуже!

Мне очень хотелось ему ответить, но я не стал, наша любовь еще впереди, это я знаю точно. А сейчас мне надо по возможности целым добраться до полицейской машины.

Что было в листе, который я подписал витиеватой подписью с буквой «С» в начале я не знаю, похоже, что документ был направлен на потопление неведомого мне Трелуцкого. Надеюсь, неизвестный мне сотрудник «Радеона», до той поры как я вернусь, с тобой ничего не случится. Ну, а, младшему твоему с меня пузырь, если бы не его проказы, все могло бы для меня кончиться неизвестно как.

Меня вывели из комнаты, и снова потянулся коридор, с безликими дверями без номеров и надписей. Они все были однотонны – серые и безнадежно унылые. Впрочем, отличия были – на каких-то из них вовсе не было ручек, только дырки под них, приблизительно так, как это бывает в домах скорби. И еще нас сопровождала тишина, глухие ковры тушили даже звуки наших шагов.

Коридор был длинен и завершился очередным лифтом.

– Ген, полицейские прибыли? – только сейчас я заметил проводок над ухом у Володи. Все современно, как полагается.

Что ответил Гена – не знаю, но Володя кивнул, и меня запихали в лифт, со мной в него вошел Саша.

– И запомни, лишенец – Володя назидательно поднял указательный палец – Когда лет через пять выйдешь, обходи это здание седьмой дорогой. И вообще радуйся, что живым отсюда вышел.

– Я радуюсь – заверил его я – Очень радуюсь.

Ну вот кто меня за язык тянул, а? Моя реплика обошлась мне еще парой ударов в печень от Саши, который поехал со мной. Бил он вроде бы и без замаха, но, лифт, поднимающий нас наверх, от каждого удара даже покачивался.

– Еще? – сопя, спросил он у меня. Похоже на то, что этот Саша не слишком здоровый на голову парень, такой у него нехороший блеск в глазах был, когда он меня дубасил, что морозец по коже-то пробежал.

– Хватит – вежливо пробормотал я – Молчу, молчу.

Наверху нас встретил видимо тот самый Гена, которому меня с рук на руки и передал Саша.

– Он уже дрессированный – пояснил мой конвоир – Рот не открывает, и, если надо, подпишет что дадут.

– Это правильно – одобрил Гена – Вы наверх о нем сообщили? Проблем не будет, на предмет того, что мы его властям передали? Это дело такое.

– Лебедянский добро дал – пожал плечами Саша – А дальше не наша головная боль.