Слово и сталь - Васильев Андрей (2014)

– Беспочвенные страхи, потливость – покачал головой, все так же улыбаясь, человек в пальто – Сейчас еще начнет говорить о том, что мы его убивать будем или на органы пустим.

– Бросаю пить и курить к чертовой матери – сказал у меня за спиной Николашин – Не приведи господь – вот так же.

Как и когда второй из визитеров успел меня перехватить – я так и не понял. Но сразу понял, что я уже не вырвусь. Руки у него были как поручни в троллейбусе – холодные и твердые.

– Вы уж помягче с ним – попросил Николашин – Больной же человек, несчастный.

– «Чтоб добрым быть, я должен быть жесток» – назидательно сказал улыбчивый, подошел ко мне и резко, до боли, сжал мою верхнюю губу. Рот непроизвольно ракрылся, и он ловко засунул в него что-то вроде резиновой груши – Шекспир, классик. Ладно, мы пошли. Честь имею.

Он приподнял шляпу и, проходя мимо Николашина, ловко сунул ему в карман, стянутый резинкой кругляш купюр.

– Да ладно вам – довольно забормотал Николашин – Я ж все понимаю, не за это же…

– За труды – ответил ему похититель и меня поволокли в выходу.

Меня вывели на улицу, где было холодно и солнечно, но я этого холода почти не ощущал – от страха, которого добавлял мне эрудированный человек в пальто.

– Вот и стоило бегать, а, Харитон Юрьевич? – тихонько говорил он мне, пока мы шли по дорожке, ведущей от здания УВД к воротам – Себе лишние проблемы создали, нам тоже. А так – поехали бы с нами еще тогда, ночью, и время бы сберегли, и жизнь того парня, что мы у машины пристрелили. Финал был бы тот же – но куда быстрее. И для вас куда более оптимистичный.

Нет, это не «Консорциум» – понял я. Им финал мой не нужен, им мое согласие необходимо. А это… Это смертушка моя, без возрождения у надгробия.

– Киф? – выходя из ворот я нос к носу столкнулся с Викой – Господи!

– Ммммммм! – отчаянно замычал я, понимая, что сейчас на моей совести появится еще и смерть Вики, которую прикончат только для того, чтобы она крик не подняла.

Короткий удар – и Вика оседает на снег у ворот, ее глаза закатываются, и она напоминает бумажную куклу, которую скомкали и бросили.

В следующее мгновение, я обнаруживаю, что могу двигаться, мой конвоир тоже летит на снег.

Серега Жилин наносит ему ногой еще один удар, просто-таки вышибающий из негодяя дух, и в этот момент рукав его светло-желтого пуховика набухает красным.

Эрудированный похититель держит в руках короткий нож с матовым лезвием, но у Жилина в руках появляется приблизительно такой же, они стоят друг напротив друга, ловя малейшие движения противника.

– Эй, ребята, вы чего? – к воротам подъехала полицейская машина и усатый сержант удивленно уставился на происходящее у самого УВД – Мишаня, народ совсем уже офигел, ты глянь, поножовщину прямо у отдела устраивают.

Не знаю, кем был мой похититель, но точно не дураком. Он подхватил своего напарника, начавшего подавать признаки жизни, сообщил, улыбаясь сержанту –

– Да вот, с корешком бабу не поделили. Бывает.

После же с невероятной скоростью они перебежали дорогу и нырнули в переулок.

– Стой! Стой, говорю – рявкнул сержант, выскакивая из машины, но куда там – их и след простыл.

– А ну, в отдел – цапнул усач кобуру, глядя на Сергея, который вместе со мной склонился над Викой.

Слава богу, она была жива. Я облегченно выдохнул – ее просто вырубили и все.

– Очень умелый удар – заметил Жилин, потрогав ее шею – Мастер бил. Чуть сильнее – и все.

– У тебя кровь – просипел я.

С рукава Сереги на белоснежный покров земли падали алые капли.

– А ну, в отдел все – лязгнул затвор автомата – И руки держим так, чтобы я их видел.

К сержанту присоединился еще один полицейский, видимо Мишаня. В руках у него был автомат.

– С радостью – я был абсолютно серьезен. Не сомневаюсь, что два этих гаврика сейчас наблюдают за нами и ждут, чтобы мы от полиции ушли.