Слово и сталь - Васильев Андрей (2014)

Сколько же тут у них лифтов? В главный холл – один, в подвальные застенки – другой. Оказалось, что есть еще, который ведет прямиком в гараж. Интересно, а почему тогда, ночью, мы им не воспользовались? Странно.

Когда мы уже подъезжали к редакции, Вике позвонил Азов, и она тут же передала трубку мне.

– Харитон, поясни мне – без всяких прелюдий жестко спросил он – Почему ты уехал, и не поставил меня об этом в известность?

– Здрасьте, Илья Павлович – вежливо поприветствовал его я – Так я же с охраной, как положено. Не один, под приглядом, так сказать.

– Это прекрасно, но твоя охрана ждала звонка и не дождалась его, ты по какой-то причине поехал с людьми Никиты. Они хорошие бойцы, но не охранники. К тому же я не понимаю, почему твой отъезд вообще не был согласован со мной, ведь пока еще я отвечаю за твою безопасность.

Ну да, так я и сказал тебе, почему оно так. Прости, Палыч, но это не моя война. Мне она не нужна.

– Так я вчера согласовал все с Зиминым, я думал, что он…

– Я полагал, что мы понимаем друг друга – немного печально сказал Азов – Видимо ошибался.

– У меня есть дело, которое мне поручено – отмеряя каждое слово, ответил ему я, понимая, что возможно сейчас скажу немного лишнего – Я делаю его, как могу, как получается. Все остальное – это та плоскость, в которую я не полезу. Я спросил – мне разрешили, что до вопросов соподчинения… У вас они немного осложнены разными обстоятельствами.

– Я услышал тебя – Азов посопел в трубку – Да, вот еще что. Сегодня в Москву возвращается Старик, поэтому постарайся во второй половине быть в номере, тебя могут вызвать к нему.

– Я буду – пообещал я – Даю слово.

Не сказал бы я, что он сильно испуган. Сдается мне, что не так уж я и не прав по поводу фиг в кармане.

В редакции все было как всегда – шум, гам и атмосфера всеобщей любви.

– Слушай, Мэри – донесся до меня сквозь открытую дверь знакомый до боли голос – Ты с прыщом на лбу вступила бы уже в переговоры. Мне кажется, что он разумный и скоро тебя поглотит! Вон, вон, смотри, он зашевелился от моих слов.

– На себя глянь – зло ответила Шелестовой Соловьева.

– Я это каждый день делаю – дружелюбно сообщила ей Елена – У меня дома есть такая штука отражательная – зеркало называется, вот я в нее и смотрюсь. С его помощью можно еще много чего делать – причесываться, например. Ты бы себе такое завела, а то у тебя на голове скоро птицы заведутся, правда, правда. А хочешь, мы его тебе на Новый год подарим? От всей души, поверь!

– Вот слушаю я тебя, Ленка и поражаюсь – вот что у тебя за язык? – вошел я в кабинет, у дверей которого немедленно заняли позицию двое из пятерых охранников. Еще один остался в машине, другой стоял у входа на этаж. Последний пятый, шагнул в кабинет раньше меня и сейчас деловито осматривал общество.

– Острый и розовый! – Шелестова высунула язычок и пошевелила им – Прелешть, прафда? Или вы о другом? Так общегосударственный язык у нас – русский. А это кто, новенький?

– Старенький – я пожал руки ребятам, последним ко мне подошел Жилин.

– Не думал, что приедете – удивленно сказал он.

– Куда я денусь – я подмигнул – Как клешня? Не болит?

– Да ну – отмахнулся парень – Вот, я помню, когда служил, как-то приземлился с парашютом неудачно, пятки отбил – вот это было да. А тут…

Боец осмотрел помещение, заглянул в мой кабинет и удовлетворенно кивнул.

– Бедненький – ахнула Шелестова и приложила руки к щекам – Он немой, да?

– Нет, он просто точно знает, что если он тебе одно слово скажет, то ты тут же выдашь еще десять – отмахнулся я от нее.

– И так постоянно – простонала Соловьева – Она говорит, говорит, говорит…

– Точнее – трещит и трещит – неожиданно поддержала ее Таша – Не то, чтобы я была против, но… Бесит, блин!