Долг чести - Хокинс Карен

— Если нужно, можете связаться со мной — в том, что касается дома.

Он не может вот так уехать. Слишком много труда она положила, чтобы завлечь его в ловушку. Маклейн явился сюда надменный и уверенный в себе как дьявол. Таким и уедет сейчас.

Ее охватила злость, кровь вскипела в жилах.

— В чем дело, Маклейн? Вы испугались?

Его брови сошлись на переносице, а глаза гневно сверкнули.

— Что вы сказали?

София вскинула голову.

— Я спросила: уж не испугались ли вы? Может, поэтому сбегаете, как вор ночью?

— Сейчас утро, и я не вор.

— Нет, но вы боитесь, не так ли? Боитесь меня!

Дугал потемнел лицом.

— Вы сами не знаете, что говорите.

— Отлично знаю! — Она подошла совсем близко. — Вы боитесь, что можете проиграть!

Дугал застыл в седле. Посейдон был готов рвануть с места. Как она смеет обвинять его в трусости? В нем закипала ярость.

Но голос в его душе заговорил: «Она права! Ты боишься, что проиграешь. И не только дом… Ты рискуешь потерять самого себя».

Дугал спрыгнул на землю и встал лицом к лицу с Софией. Она не отступила. Теперь их разделяли какие-то дюймы.

София смотрела прямо и смело.

— Прошлой ночью я видела ваше лицо. Вы хотите меня, Маклейн. Признайте это. Вы боитесь, что я предложу себя в обмен на дом, а вы не сможете устоять. И тогда… И тогда вы проиграете.

Косые лучи утреннего солнца ласкали ее безупречную кожу. Золотистые волосы в восхитительном беспорядке — приятно посмотреть. А эти чистые ясные глаза! Даже небольшие круги под глазами не портили ее — лишь подчеркивали их ледяную голубизну.

Он забыл обо всем на свете. Осталось одно желание — схватить ее, перебросить через плечо, утащить в амбар и показать ей, что на самом деле ему от нее нужно. В этом-то все дело: он слишком ее хотел. Его страсти хватило бы, чтобы сжечь дотла целый дом. Страшно даже подумать, что будет, когда огонь желания охватит их обоих.

Нужно сопротивляться. Заткнуть уши — ее слова подобны дьявольскому искушению. Дугал отвернулся и холодно сказал:

— Хочу я вас или нет, но я уезжаю. Я приехал осмотреть дом. Я его увидел. Больше мне здесь нечего делать.

София схватила поводья Посейдона и повернулась к Шелтону, который смотрел на них разинув рот. Бросила ему поводья:

— Эй, ты! Мне с твоим хозяином надо кое-что обсудить. — Она повернулась к Дугалу: — Если вы откажетесь говорить со мной здесь, я разыщу вас в доме сестры. Думаю, это не составит труда.

Черт возьми, эта женщина одержима. Он приказал слуге:

— Прогуляй пока лошадей. Я ненадолго.

Повернулся и пошел прочь, выбивая шпорами искры из булыжников, которыми был вымощен двор.

Подобрав юбки, София торопливо семенила за ним — ни дать ни взять девушка с фермы. Когда они добрались до калитки сада, она была разозлена не меньше Дугала.

Отворив калитку, он прошел в сад, даже не подумав пропустить ее вперед. София вскипела, но с гордо поднятой головой молча бросилась за ним по дорожке. Обогнала, совсем запыхавшись, торопливо повела Дугала к скамейке в кустах.

Здесь они оказались лицом к лицу. Дугал стоял, скрестив руки на груди.

— В чем дело, черт возьми?

— Дело во мне. И в доме. И вообще, мы должны поговорить о том, что произошло.

Его взгляд потемнел, но он не двинулся с места.

— Ну?

Внезапно у Софии возникло желание рассказать ему все. Как она работала, не жалея сил, чтобы превратить их дом в настоящий семейный очаг, о котором мечтала мама. Как Рыжий, поддавшись мимолетной слабости, проиграл все их состояние, а она отчаянно хотела вернуть все обратно. Но еще сильнее хотелось ей сказать Дугалу, что его приезд изменил ее жизнь, опрокинул с ног на голову и заставил понять, что Макфарлин-Хаус — еще не весь мир. Конечно, она по-прежнему хотела вернуть дом, но… теперь ей хотелось большего.

Чего же? Чего она хочет? София потерла лоб.

— Трудно объяснить.