Замок Бландинг - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

– Ну, возможно, ты и прав, – с сомнением сказала Мабелле. – Во всяком случае, ты был абсолютно прав, когда говорил об одиночестве в лабиринтах этой студии. Боюсь, Булстрод, я немножко рассердилась во время нашей последней встречи. Но теперь я понимаю. Так ты правда не считаешь, что мистер Мургатройд источает особые неуловимые чары?

– Не считаю.

– Ну, возможно, ты и прав. Прощай, Булстрод. Мне пора. Я уже превысила те семь с четвертью минут, которые авторам женского пола администрация отводит на поглощение орехового пломбира. Если нам не суждено более увидеться…

– Так разве мы не будем видеться все время?

Мабелле покачала головой:

– Администрация только что разослала меморандум всем авторам, запрещающий обитателям Тюрьмы Штата Огайо контактировать с обитателями Лепрозория. Они там полагают, что любой контакт нарушает творческую сосредоточенность… И если мы случайно не встретимся в столовой… Ну что же… прощай, Булстрод.

Она прикусила губу от внезапной боли и ушла.

Миновало около десяти дней, прежде чем состоялась встреча, на которую намекнула Мабелле. Тяжесть, гнетущая измотанную ураганами душу, вновь привела Булстрода в столовую испить охлажденного солодового молочка, и там, апатично ковыряя соответственно пломбир «Глория Свенсон» и бутерброд с сыром «Морис Шевалье», сидели Мабелле Риджуэй и Эдвард Мургатройд. Они смотрели в глаза друг друга с безмолвной страстью, в которой дотошный наблюдатель заметил бы четкую примесь неприязни и омерзения.

Мабелле подняла глаза на Булстрода, когда он приблизился к их столику.

– Добрый день, – сказала она с приветливой улыбкой. – Мне кажется, ты знаком с моим женихом, мистером Мургатройдом?

Булстрод зашатался:

– Твоим… что ты сказала?

– Мы помолвлены, – угрюмо сообщил мистер Мургатройд.

– Начиная с этого утра, – добавила Мабелле. – Точно в шесть минут двенадцатого мы обнаружили, что заключили друг друга в тесные объятия.

Булстрод попытался скрыть отчаяние.

– Надеюсь, вы будете очень счастливы, – сказал он.

– Черта с два! – отозвался мистер Мургатройд. – Не спорю, эта обормотка обрела надо мной таинственную власть, но, думается, будет по-честному поставить ее в известность здесь и сейчас – и перед свидетелем, – что меня воротит от самого ее вида.

– То же самое происходит и со мной, – сказала Мабелле. – В присутствии мистера Мургатройда я чувствую себя, как упомянутая поэтом Колдриджем женщина, что под луной к возлюбленному демону взывает, и одновременно меня пробирает дрожь отвращения перед жутким жиром, которым он мажет волосы.

– Лучшая помада для волос во всем Чикаго! – с некоторой сухостью сообщил мистер Мургатройд.

– Словно какое-то ужасное гипнотическое воздействие понуждает меня вопреки возражениям моего истинного «я» любить мистера Мургатройда.

– Удвой, сестренка, – сказал бутлегер. – Вот и со мной то же самое.

– Именно то, что я испытываю к моей невесте мисс Бутл.

– А ты помолвлен с этой марухой? – спросил мистер Мургатройд.

– Увы!

Эдвард Мургатройд побледнел и проглотил кусок бутерброда с сыром, не прожевав его хорошенько. На минуту-другую воцарилось молчание.

– Я все поняла! – воскликнула Мабелле. – Мы подпали под жуткие чары этого места. Как ты и сказал, Булстрод, когда хотел, чтобы я взяла для примера пару на плоту в Карибском море. Атмосфера на территории «Идеало-Зиззбаум» отравлена миазмами, которые губят всех, кто их вдыхает. И вот я дала слово выйти замуж за образину вроде мистера Мургатройда.

– А каково мне? – возмутился бутлегер. – Вы что, думаете, я только и мечтал, чтобы связаться с птахой, которая понятия не имеет о принципах крепления пива самогоном? Самая подходящая подруга жизни и помощница для человека моего призвания!