Замок Бландинг - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

– Трудно сказать. Ведь неизвестно, как далеко это зашло. Но я бесспорно чувствую, что нам следует безотлагательно наметить план действий, с помощью которых ты обретешь обаяние мужественности и обезвредишь чары этого Фосдайка. Я пораскину умом.

И на следующий же день, сидя с Розали в столовой и разделяя с ней сборный мясной пудинг «Марлен Дитрих», Монтроз заметил, что девушку снедает сильнейшее волнение.

– Монти! – воскликнула она, не успев наколоть вилкой первую почку. – Знаешь, что сегодня утром сказал капитан Фосдайк?

Монтроз подавился пудингом.

– Если этот тип тебя оскорбил, – вскричал он, – я… я буду крайне возмущен, – договорил он с большим жаром.

– Не глупи. Он говорил не со мной, а с Луэллой Бенстед. Знаешь, она скоро опять выйдет замуж…

– Странно, как эта привычка постоянно дает о себе знать.

– …и капитан Фосдайк спросил, почему бы ей не сочетаться браком в клетке гориллы. Для рекламы.

– Так и сказал?

Монтроз от души расхохотался. Странная идея, подумал он. Почти гротескная.

– Она ответила, что и думать об этом не хочет. И тут мистеру Пибусу, который случайно оказался поблизости, пришла в голову замечательная идея. Он подошел ко мне и спросил, почему бы нам с тобой не сочетаться браком в клетке гориллы.

Монтроз перестал смеяться.

– Нам с тобой?

– Да.

– Джордж Пибус предложил это?

– Да.

Монтроз испустил мысленный стон. Он же мог сообразить, что именно чем-то таким должна неминуемо обернуться просьба к сотруднику отдела по связи с прессой напрячь свой интеллект. Мозги сотрудников отдела по связи с прессой напоминают суп в дешевом ресторане. Лучше их не взбалтывать.

– Ты подумай, какая это будет сенсация! И мне больше не придется изображать толпу. Я буду получать роли. Хорошие роли! Без рекламы девушке в кино никак не продвинуться.

Монтроз облизал губы. Они вдруг совсем пересохли. Он думал о Джордже Пибусе, и мысли его были черными. Половина бед в нашем мире случается из-за дурацкой болтовни таких вот джорджей пибусов.

– Но не кажется ли тебе, – сказал он, – что в рекламе есть нечто унизительное? Я придерживаюсь мнения, что истинные артисты должны быть выше нее. И мне кажется, тебе не следует упускать из виду другой крайне важный аспект этого дела. Я имею в виду вредное влияние, которое такой пошлый спектакль, измышленный Пибусом, окажет на читателей газет. Лично я, – продолжал Монтроз, – был бы в восторге скромно бракосочетаться в клетке с гориллой. Но есть ли у нас право потакать патологическим вкусам падкой на сенсации публики? Я не принадлежу к тем, кто постоянно разглагольствует о подобных серьезных вещах, и, без сомнения, на взгляд со стороны могу показаться беззаботным и легкомысленным – однако я с чрезвычайной серьезностью отношусь к долгу гражданина в наши суетливые времена. Я считаю, что каждый из нас по мере сил обязан бороться с нарастающими пагубными тенденциями в обществе, где развиваются патологические признаки нездорового лихорадочного возбуждения. Я весьма опасаюсь, что нация не сможет обрести полного здоровья, пока будет царить эта жажда сенсаций. Если Америка не хочет пойти путем Вавилона и Древнего Рима, нам необходимо вернуться к нормальному образу жизни и здравому смыслу. У человека моего скромного положения нет особых возможностей укротить бушующие валы, но в моей власти хотя бы не подбрасывать топливо в пламя, сочетаясь браком в клетках с гориллами.

Розали недоверчиво уставилась на него:

– Не хочешь же ты сказать, что отказываешься?

– Это было бы недостойно.

– По-моему, ты струсил.

– Ничего подобного. Просто вопрос гражданского долга.

– Нет, струсил. Струсил! Подумать только, – страстно продолжала Розали, – что я связала свой жребий с человеком, который боится размалюсенькой гориллы!

Пропустить подобное мимо ушей Монтроз не мог.