Задохнуться можно - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Когда ты пошел к телефону, я кое-что придумала.

— Бывает, — сказал Хьюго. — Сейчас я думаю об одном — отвертеть голову Пилбему. «Что вы делаете?» — я его спрашиваю. «Следим за людьми». Я смеюсь, он смеется — в общем, веселье! А в это время…

— Ты будешь слушать?

Сломленный человек провел рукой по лбу.

— Да, что?

— Я хочу тебе кое-что сказать.

— Говори.

— Ты слышал о такой мисс Скунмейкер?

— Вроде слышал. А кто это?

— Я.

Хьюго укоризненно опустил бокал.

— Не шути со мной, очень тебя прошу.

— Когда мы с Ронни ехали в машине, мы встретили леди Констанс.

— Жуткая тетя. Хуже не бывает. Спроси в Шропшире.

— Она подумала, что я — мисс Скунмейкер.

— Почему?

— Ронни так сказал.

Хьюго издал горестный вздох:

— Туманно. Темно. Господи, как все сложно!

— Очень даже просто. Ронни как раз говорил мне про этот Биарриц, и тут леди Констанс. Вот ему и пришло в голову, что я — это она.

— Леди Констанс?

— Да нет, мисс Скунмейкер! Вот я и пошлю ей телеграмму — леди Констанс, конечно, — чтобы ждали меня в Бландинге.

— В виде мисс Скунмейкер?

— Да.

Хьюго покачал головой:

— Ничего не выйдет.

— Почему? Ты подумай.

— Я и так думаю. Это ты подумай. А что, если приедет мисс Скунмейкер?

— Не приедет.

— Это почему?

— Потому. Ронни послал ей телеграмму от леди Констанс. В замке скарлатина.

Логика сурового критика покинула Хьюго. Он выпрямился, расплескав свой напиток, но даже не заметил.

— Сью!

— А там уж я его уломаю.

— Нет, Сью!

— А твоя Миллисент увидит, что бояться нечего, я люблю Ронни.

— И верно.

— Есть недостатки?

— Ни единого.

— Только ты сразу назовешь меня «Сью».

— Ничего подобного! Я скажу, что это «Ску», от «Скунмейкер». Ну, посылай свою телеграмму. И этой мисс тоже. Скарлатина? Еще и корь. Не говоря о свинке, ветрянке, диабете и опоясывающем лишае. Нас ждут великие дела, дорогая Сьюзен.

Глава VII

Работа для Перси Пилбема

1

Солнце, призывая всех разумных людей выйти и предаться его животворящему теплу, светило в окна библиотеки; но Кларенс, девятый граф Эмсворт, вообще любивший погреться, этому не радовался. Пенсне его съехало, галстук висел, словно увядшая лилия, а сам он отрешенно смотрел вдаль. Так и казалось, что сейчас из него будут делать чучело.

Моралист мог бы подумать, что положение пэра, владеющего немалым богатством, неоднозначно. Безоблачное счастье, сказал бы он в своей неприятной манере, нередко развращает, а этот мир, где каждую минуту что-то может стукнуть по голове, требует бодрости и собранности.

Если беда случается с обычным человеком, он к ней готов. Годами опаздывал он на поезд, выводил собаку в дождь, получал к завтраку сожженный бекон и закалился духом, так что внезапный приезд тещи не сломит его.

Лорд Эмсворт такой подготовки не получил. Он вкусно ел, крепко спал, денег у него хватало. Розы его славились во всем Шропшире, тыква получила медаль, чего не бывало в их роду, а главное — Фредерик, его младший сын, женился на дочери миллионера и уехал за очень широкий океан. Словом, он мог считать себя баловнем судьбы.

Так удивимся ли мы, если внезапный удар застал его врасплох? Посетуем ли, что он не откликнулся на зов солнца? Осудим ли его за то, что он не мог проглотить комок в горле, словно устрица, проталкивающая внутрь дверную ручку?

Нет, нет, нет.

Дверь открылась, вошел Галли. Лорд Эмсворт поправил пенсне и на него посмотрел. Зная, как прохладно относится брат к славной борьбе за свиное первенство, он боялся непочтительной шутки. Но взгляд его смягчился. Брат был грустен. Он сел, откашлялся и сказал с исключительной деликатностью:

— Плохо дело, Кларенс.

— Куда уж хуже, дорогой!

— Что ты предпринял?