Не оскорбляй босса, опасно! - Светлова Маргарита

Пришёл Пётр — так зовут друга Михаила, забрал мою кроху. Я сидела как на иголках, ждала звонка по новому телефону, специально купленному на чужое имя, что они приземлились, и всё у них хорошо. Как только это произошло, настала моя очередь рвать когти. Я переоделась в одежду Сони которую она мне предварительно приготовила, вышла из подъезда, спустилась в метро и вышла на остановки возле магазина. Там была девушка — продавец одежды, с которой Люда заранее договорилась. Переодевшись в примерочной и надев парик, я отправилась на автовокзал и выбрала маршрут Москва — Воронеж — уже оттуда постараюсь таким же способом добраться до места назначения.

Всё шло гладко: села в автобус, он тронулся, и я, наконец, выдохнула. Но моя радость была преждевременна: не успели мы въехать из Москвы, как нам перегородила путь машина полиции. Я думала, что у меня сердце остановится от страха. Зашёл сотрудник милиции и попросил меня покинуть автобус. Пришлось подчиниться — не устраивать же скандал прилюдно, да и чьих рук это дело — понятно.

Зараза, выследил!

Только одно успокаивало: моя дочь далеко, а значит, рычага давления у Калагова нет, но всё равно было страшно. Мы приехали на территорию коттеджного посёлка, въехали в раскрывшиеся ворота одного из роскошных особняков и остановились. стоило им закрыться за нами, у меня появилась ассоциация, что я попала в тюрьму.

Я шла в дом джигита как на расстрел, понимая, что сейчас меня ждёт нелёгкий разговор. А возможно и не только разговор: такие, как он, не прощают предательства, а я именно его предала, прикинулась паинькой, заглядывала ему чуть ли ни преданно в глаза, таяла в его объятьях, а потом кинула, как пацана, да и ещё и такое письмо написала.

Чёрт!

Чувствовала, что оно ещё принесёт мне немало неприятностей. Зашла в дом и увидела своего врага. Он смотрел таким взглядом, что от него веяло стужей. Непроизвольно я почувствовала озноб, а, опустив взгляд на его руку, увидела злополучное письмо, и у меня в глаза потемнело от страха.

Думала, орать начнёт, может, и отступит от правила и поколотит, но нет — он придумал наказание намного страшнее. Лучше бы побил, её богу, чем то, что он собрался сделать в случае моего неповиновения! Вот теперь поняла, что он имел в виду, когда говорил «не буди зверя».

Стояли, молча смотрели друг на друга, как дуэлянты перед выстрелом. Не знаю, как он, а я ожидала оскорблений и криков: Сергей всегда так делал, если что-то было не так.

— Набегалась? — неожиданно равнодушный тоном задал он вопрос.

Я промолчала — не хотела ещё больше его разозлить, ведь неизвестно, каков будет результат. Я уже знаю: если с виду джигит спокоен, то внутри у него бурлит самый настоящий вулкан, который в любой момент может извернуться. А вот что произойдёт после этого, неизвестно — так я ещё ни разу не портачила.

— Что, красноречие растеряла? — усмехнулся он. — Скажи, радость моя, какая оценка была у тебя за сочинения? Или это действительно твои мысли? — продолжал он обманчиво спокойным тоном, но его взгляд говорил об обратном…

Зол.

— Давайте, говорите быстрее, какая я дрянь, огласите, как собираетесь наказывать, и покончим с этим! — плюнула на осторожность и начала говорить начистоту — он уже всё для себя решил, так что не вижу смысла дальше лицедействовать.

— Всему своё время. Я, кажется, задал вопрос, и жду на него ответ.

— Пять. Это имеет отношение к делу? — процедила я сквозь зубы, делая вид, что мне совсем не страшно.

— Кх… — удивлённо приподнял он бровь, — я бы поставил два, — продолжил он. Хотелось возмутиться и спросить почему, но решила не провоцировать — пусть тоже яд оцедит. — Знаешь, прочёл твоё чтиво, — сделал несколько шагов ко мне, я внутренне сжалась, но не отступила и не отвела взгляд. Он подошёл к круглому столику, где стояли цветы, и небрежно бросил моё письмецо на него, — даже поразился, насколько скудное у тебя воображение… — Это у меня-то оно скудное? — Списывала?