Властелин колец - Толкин Джон Роналд Руэл

– Да вы же сегодня здесь, а завтра там, – вздохнул Наркисс. – Чего ж бы, конечно, лучше, коли б вы у нас погостили. Мы ведь к таким делам непривычные; опять-таки, говорят, и Следопыты эти все куда-то подевались. Правду сказать, в долгу мы перед ними, зря языки чесали. Да и не только грабители нас донимают: с ними мы бы еще, может, как-нибудь управились. Волки зимой завывали у самой ограды. А в лесах завелись какие-то черные твари, привиденья не привиденья, про них и подумать-то страшно, аж зубы клацают. Короче, живем лучше некуда, извините за прямоту.

– Да, хорошего мало, – согласился Гэндальф. – В этот год в Средиземье едва ли не всем худо пришлось. Но теперь прочь унынье, Лавр! Общая беда вас лишь краем задела, и я очень рад, что не прихлопнула, а могла. Настают, однако же, иные, добрые времена – таких, может статься, ты и не упомнишь. Следопыты возвратились, мы ехали вместе с ними. Главное же, любезный мой Лавр, – Государь вернулся на трон, и он вас в обиду не даст, скоро сам увидишь. Скоро Неторный Путь станет торным, поскачут гонцы во все концы, а уж на север тем более, в Глухомани изведут нечисть, да и самой Глухомани не будет, распашут ее пришельцы.

Наркисс недоверчиво покачал головой.

– Проезжих побольше – это я не против, ежели приличный народ, – сказал он. – Только всякого там разбойного сброда с нас хватит. И вообще чужакам нечего ни в Пригорье соваться, ни возле Пригорья болтаться. Нам лишь бы жить не мешали. А то, знаете, набегут невесть какие невесть откуда, начнут – да не селиться, шляться будут, и Глухомань-то всю загадят.

– Не тревожься, Лавр, жить вам не помешают, – сказал Гэндальф. – От Изена до Сероструя, от Брендидуима до юго-западных побережий могут расселиться целые народы, и все равно ближние к вам селенья будут за несколько суток езды. И за сотню миль отсюда к северу, там, где нынче совсем заглох Неторный Путь, прежде много жило людей – и на Северном Нагорье, и на берегах Тусклоозера.

– Это где же, у Покойницкой Гати, что ли? – еще недоверчивее спросил Наркисс. – Да там, говорят, кругом привиденья. Разбойник и тот забрести туда побоится.

– Следопыты не боятся туда забредать, – сказал Гэндальф. – Покойницкая Гать, говоришь? Да, я знаю, давненько так именуются у вас тамошние развалины; а на самом деле, Лавр, это Форност-Эраин, Северн Великокняжеский. И недалек тот день, когда нынешний Государь отправится туда, чтобы воздвигнуть заново древнюю столицу Арнора. Ну и пышная же свита проедет через Пригорье!

– А что, оно, пожалуй бы, и неплохо, – заколебался господин Наркисс. – Может, и дела чуток поправятся. Если только он, этот ваш Государь, не станет наводить в Пригорье свои порядки.

– Не станет, – пообещал Гэндальф. – Ему и ваши порядки сгодятся.

– Ну да? – озадаченно усомнился Наркисс. – Хотя и то сказать, что ему наши порядки: сидит себе сотни за три миль от нас на высоком троне в огромном замке и попивает вино – из золотой небось чаши. Какое ему дело до моего «Пони» или до моего пива? Кстати скажу, пиво-то у меня хорошее, еще даже лучше прежнего, над ним Гэндальф прошлой осенью поколдовал, и с тех пор все пьют не нахвалятся. Уж такое спасибо, уж такое утешенье!

– Ишь ты, даже лучше прежнего, – заметил Сэм. – А он-то говорит, у вас пиво всегда было отличное.

– Кто говорит, Государь?

– Он самый. Бродяжник, главарь Следопытов. А до вас это разве еще не дошло?

Тут наконец дошло: на широком лице господина Наркисса изобразилось несказанное изумление – глаза округлились, рот разинулся до ушей, и он крякнул.

– Бродяжник, ну и ну! – выговорил он, когда снова обрел речь. – На троне, в короне и с золотой чашей! Батюшки, это что ж теперь будет?

– В Пригорье-то уж точно будет даже лучше, чем было, – сказал Гэндальф.