Буржазная власть питалась крохами со стола феодальной власти. Она сокрушила феодальную власть. Съеденная революционным критицизмом, растоптанная и сломленная (без этой ликвидации, когда-либо достигавшей своего логического завершения конца иерархической власти) аристократическая власть пережила гибель аристократии в форме пародии с перекошенной от боли усмешкой. Неуклюжие и закоснелые в своей фрагментарной власти, придавая своему фрагменту статус тотальности (а тоталитаризм весь в этом), буржуазные правители были вынуждены наблюдать, как трещит по всем швам их престиж, разъеденный гнилью театральности. Как только власть и ее мифы исчерпали лимит доверия, формой правления могли стать либо бурлескный террор, либо демократическая лабуда. Взгляните-ка на миленьких деток Наполеона! Луи-Филипп, Наполеон III, Тьер, Альфонс XIII, Гитлер, Муссолини, Сталин. Франко, Салазар, Насер, Мао, Де Голль... вездесущий Убю[27], во всех четырех сторонах света плодящий все более и более уродливые выкидыши. Только вчера они еще размахивали жезлами-прутиками своей власти, подобно олимпийским громовержцам; сегодня эти обезьяны власти подбирают на общественной сцене крохи сомнительного уважения. Разумеется, абсурдность Франко по-прежнему убийственна, навряд ли такое может выветриться из памяти, но мы не должны забывать, что тупость власти бывает более беспощадным убийцей, чем тупость у власти.

Этим спектаклем управляет мозгоскре-бущая машина нашей уголовной колонии. Господа-рабы сегодня ее верные слуги, статисты и постановщики. Кто захочет их осудить? Они будут настаивать на своей невиновности, и они действительно невиновны. Им требуется не столько цинизм, сколько внезапные признания, столько террора, сколько нужно для покладистых жертв, и столько силы, сколько имеется у кучки мазохистов. Оправданием власть имущих является малодушие тех, кем они управляют. Сегодня всеми правит и манипулирует как предметами некая абстрактная власть, организация-в-себе, чьи законы писаны самозваными правителями. Предметы нельзя судить, их можно только устранить, чтобы не надоедали.

В октябре 1963 г. мсье Фурасти пришел к следующему заключению по поводу лидера будущего: «Лидер потерял свою, почти магическую в прошлом, власть; он есть и останется человеком, способным на провокационные действия. В конце концов подготовка к принятию решений будет осуществляться рабочими группами. Лидер лишь займет должность председателя комиссии, который будет обобщать ее работу и принимать окончательное решение». Мы можем наблюдать три исторические стадии, характеризующие эволюцию господина:

Принцип доминирования, связанный с феодальным обществом.

Принцип эксплуатации, связанный с буржуазным обществом.

Принцип организации, связанный с кибернетическим обществом.

Фактически все три элемента неразделимы; никто не может доминировать, не будучи эксплуатируемым или управляемым, но степень важности этих элементов видоизменяется вместе с эпохой. При переходе от одной стадии к другой автономность и роль господина идут на убыль и ослабевают. Гуманность господина стремится к нулю, в то время как негуманность обезличенной власти стремится к бесконечности.

В соответствии с принципом доминирования, господин отказывает рабам во всем, что могло бы ограничить его собственную власть. По принципу эксплуатации босс допускает тот уровень свободы рабочих, который не мешает ему получать доходы и развивать производство. Принцип организации классифицирует индивидуумов по фракциям соответственно их организаторским или исполнительским способностям. (Например, заведующего магазином можно описать в результате длительных расчетов, касающихся результатов труда, его представительских функций и т.д., как: 56% руководящей роли, 40 % исполнительной и 4% неопределенности, как сказал бы Фурье.)