Темная Башня - Кинг Стивен (2004)

Сердце Роланда требовало, чтобы он как можно быстрее закончил с этим, но разум лучше знал, что надо делать. Ты не должен все испортить. Если только не хочешь, чтобы самопожертвование Джейка оказалось напрасным. Женщина смотрела на него, как и водитель, которого он видел в проеме открытой дверцы. Сэй Тассенбаум борется, Роланд это видел, но Брайан Смит тут же последовал за Кингом в страну снов. Стрелка это не удивило. Если этот человек хоть в малейшей степени понимал, что натворил, то схватился бы за любую возможность исчезнуть отсюда, пусть и на время.

Стрелок вновь сосредоточился на другом мужчине, который, получается, был его биографом. Начал так же, как и в первый раз. В его жизни прошло лишь несколько дней. Для писателя — больше двадцати лет.

— Стивен Кинг, ты меня видишь?

— Стрелок, я вижу тебя очень хорошо.

— Когда ты видел меня в последний раз?

— Когда мы жили в Бриджтоне. Когда мой тет был молодым. Когда я только учился писать. — Пауза. И вот тут, по мнению Роланда, Кинг назвал главный ориентир, позволяющий определить какой-либо временной период, индивидуальный для каждого. — Когда я еще пил.

— Ты сейчас крепко спишь?

— Крепко.

— Тебе больно?

— Больно, да. Спасибо тебе.

Ушастик-путаник вновь завыл. Роланд оглянулся, боясь того, что мог означать этот вой. Женщина опустилась рядом с Джейком на колени. Роланд с облегчением увидел, как мальчик обнял ее за шею и притянул к себе, чтобы что-то прошептать на ухо. Если ему хватило на это сил…

Прекрати! Ты видел, во что превратилась его грудная клетка под рубашкой. Нельзя терять времени на надежду.

Да, в жестокий он попал переплет: именно потому, что он любил Джейка, проходилось оставить его умирать в компании Ыша и женщины, которую они встретили часом раньше.

Не важно. Его забота — Кинг. А если Джейк ступит на пустошь, когда его не будет рядом… если ка так говорит, пусть так и будет.

Роланд собрал волю в кулак, максимально сосредоточился и вновь повернулся к писателю.

— Ты — Ган? — резко спросил он, не зная, откуда выскочил этот вопрос… но понимая — вопрос правильный.

— Нет, — без запинки ответил Кинг. Кровь из рваной раны на лбу сбегала по лицу, попадала в рот, он ее выплевывал, смотрел на Роланда, не моргая. — Когда-то так думал, но причина, пожалуй, в спиртном. И, наверное, в гордыне. Ни один писатель не может быть Ганом… ни художник, ни скульптор, ни сочинитель музыки. Мы — кас-ка Гана. Не ка-Ган, а кас-ка Гана. Ты меня понимаешь? Ты… понимаешь меня?

— Да, — кивнул Роланд. Пророки Гана или певцы Гана: если можно отделить первых от вторых. И теперь он знал, почему задал вопрос.

— И песня, которую ты поешь, — Вес’-Ка Ган. Не так ли?

— О да, — ответил Кинг, улыбнулся. — Песнь Черепахи. Она слишком хороша для таких, как я, кто едва может держать мелодию!

— Мне это без разницы. — Он старался мыслить ясно и четко, насколько позволяло его состояние. — А теперь ты ранен.

— И парализован?

— Не знаю. — «Да и плевать мне на это». — Мне известно одно — жить ты будешь, а когда снова сможешь писать, будешь слушать Песнь Черепахи, Вес’-Ка Ган, как слушал ее раньше. Парализованный или нет. И на этот раз будешь петь, пока песня не закончится.

— Хорошо.

— Ты…

— И Урс-Ка Ган, Песнь Медведя, — прервал его Кинг. Потряс головой, словно прочищая мозги, хотя эти движения, несмотря на гипноз, причиняли ему боль. — Урс-А-Ка Ган.

Крик Медведя? Рев Медведя? Роланд не знал. Ему оставалось лишь надеяться, что это не важно, просто писатель бормочет что-то свое.

Автомобиль с прицепом-дачей пронесся мимо, не притормозив. Потом в том же направлении промчались два больших мотоцикла. И вот тут Роланд, пожалуй, понял, что происходит: время не остановилось, но они на какой-то период времени стали невидимыми. От посторонних взглядов их укрыл Луч, который избежал разрушения и теперь мог помочь хотя бы в этом.