Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Виктор остановился и сел на лавочку у окна в пятом секторе. Вокруг было тихо, сектор был пуст. Надо принять решение, сказал он себе. Хватит жевать сопли и думать о других. Надо идти по головам, или так и останешься внизу со всеми своими планами и проектами. Большов не такой друг, чтобы из-за него можно было отказываться от мечты. Надо искать выходы на всю эту команду Стеклова, искать дружбы с Мятниковым, трясти Анатолия, преподносить ему то дерьмо, которое мешает нормально здесь работать другим – и идти вверх! И без сомнений.

Правда, с последним пунктом было тяжело. И дело не только в моральных принципах. Ну не получалось у Виктора собирать информацию, как он не пытался, а если он начинал давить в разговоре, даже доверенные собеседники начинали излишне заглядывать ему в глаза и задавать неудобные вопросы. И кого предлагать эфэсбэшникам в качестве жертвы?

Вот пришла в таможню красавица работать, Юля Первушина. В первый же день ей рассказали о случае, который произошел на одном стамбульском рейсе. Челноки прилетели, уже готовятся багаж получать, смотрят, где там «кураторы». Тут раз – информация: на рейсе 100-процентный досмотр, шкулять будут всех, в том числе женщин во всех местах. Вот одна тетенька не выдержала, вытащила золотишко привезенное, свернула в большой клубок, завернула в полиэтиленовый мешок и закопала в кадку с каким-то деревом, что годами стояла в накопителе шестого сектора. Захотела схитрить – вернуться после за багажом, и закопанное вырыть. Но не зря у погранцов висят в накопителе две камеры – заметили, таможне сказали. Дождались тетеньку, проводили до кадки – иди, получай багаж. Вилась, вилась та – делать нечего, призналась. Оформили, конечно…

Что из этой истории должна вынести вновь принятая сотрудница? Юля Первушина вынесла одно – попросила показать то дерево, где было спрятано золото, и покопалась там. Найти что-то выпавшее хотела? Неизвестно, но с тех пор ее бзиком стало найти что-то вроде «того самого дерева». Кто ее с такими мыслями в таможню взял – в кадрах, конечно, лучше узнать, но для Виктора она превратилась в ту самую потенциальную жертву. Но не сошлись звезды – через три месяца Дима Мосин развелся с женой и стал открыто жить с Первушиной, на которой и потом женился. Никто не мог поверить, что толковый мужик, орденоносец, побывавший на войне и видевший многое в этой жизни, бросит жену и детей, и свяжет свою жизнь с… Виктор не мог даже подобрать слово. Но все произошло, как произошло, и про эту «жертву» пришлось забыть – делать гадости Мосину Гордеев пока точно не собирался.

Послов на совещании, куда из-за болезни Благининой впервые допустили Гордеева, сообщил о своем уходе. Сделал он это почти буднично, сообщил о предстоящей пенсии и домике в родном поселке. Перед уходом он намеревался пойти в отпуск, оставляя за себя Медведева, а свои проводы – именно так он и обозначил свой уход – Послов предлагал совместить с празднованием Нового Года, обычно отмечавшегося коллективом таможни в одном из ресторанов города.

– Ресторан выберу лично я! – настоял Послов. Никто, впрочем, не возражал.

Гулянье удалось на славу. Столы ломились от выпивки и кушаний, никто из таможенников не помнил, чтобы в прежние разы были такие богатые угощения. Кроме таможенников, было еще несколько человек, – видимо, знакомые Послова, – а также его семья: жена и двое сыновей. Одного из них Послов представил как нового работника Летной таможни, второй еще учился. Тосты за Новый Год сменялись тостами за нового пенсионера. Виктору, да и многим другим, было весьма любопытно услышать тост от Геры Большова в честь Послова. Впрочем, Гера не скрывал, что при всей негативной истории их совместной работы, он Послова все-таки уважал как достаточно последовательного руководителя.

– Мы еще не знаем, друзья, – закончил свой тост Гера, – кто к нам придет. Поэтому – ваше здоровье! – и он чокнулся с Пословым. Тот его даже немного приобнял. Несколько минут они о чем-то говорили.