Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Маслов взялся за работу активно. В первую очередь он определил список должностных лиц, которые должны были быть смещены со своих мест. По наущению ли своего вышестоящего руководителя, Птичникова, по его примеру или по собственному наитию, но все было сделано максимально просто – все руководители подразделений и замы начальника таможни получили уведомления об увольнении. Безусловно, таков был порядок для тех, у кого контракт заканчивался именно в этот год (а таковых было большинство), и кто-то мог рассчитывать на новый. Но наивных не было. Ушли Ниткин и Благинина, в Службу авиационной безопасности аэропорта перешел работать Замышляев, сменились несколько начальников отделов.

При этом, уволив прежних руководителей, новые были оформлены как и.о., в том числе и Гордеев. От этого у Виктора немного меньше была радость от другого события – на погонах уже красовалась одна большая майорская звездочка! Когда бы он достиг этого в армии? Обмыли, конечно, с «сосновскими» на даче у Насонова. Однако все разговоры там крутились вокруг одного – что дальше будет творить новый начальник?

А Маслов пытался понять, кто из поставленных людей соответствует его требованиям, присматривался к выполняемой ими работе. В отделах он назначал раз в неделю или в полмесяца собрания, на которых лично выступал с различными призывами и рекомендациями. Проводились таковые и на «пассажирке». Подобные мероприятия только злили: мало того, что приходилось в выходной день ехать на работу или оставаться после ночной смены, так нужно было еще выслушивать бестолковые, абсолютно дилетантские речи нового начальника. С Масловым пытались спорить, но это было бесполезно, да и любителей поспорить было немного – только опытные ребята. Маслова же это очень злило, он нередко выходил из себя. Например, он никак не мог понять того, что нельзя идти на досмотр воздушного судна с отверткой и тупо разбирать самолет с целью выявления в нем полостей с запрещенными к вывозу предметами.

– Евгений Данилович, как вы себе это представляете? – вопрошал Большов.

– Отвертку не держал? – начинал вскипать тот. – Приходишь на борт и начинаешь все вскрывать.

– Вы извините меня, но скажите – вы на борту вообще были? – Большов шел по краю.

– Ты что, обвиняешь меня в непрофессионализме? – краснел начальник.

– Я просто хочу сказать, что если мы начнем разбирать все на борту, мы, во-первых, будем задерживать воздушные суда на несколько часов, и тогда ни одно из них не попадет в выделенные коридоры вылета, а во-вторых, поругаемся с экипажами, авиакомпаниями и портом.

– Это не твоя забота, – повысил голос до максимума Маслов. – Забота твоя и всех здесь сидящих – делать свое дело, находить контрабанду и выполнять план. Хоть с начала смены выходите на самолет, если боитесь не успеть! А ругаться с авиакомпаниями предоставьте мне.

В подобном ключе проходили беседы по повышению плана, качеству и частоте досмотра пассажиров, и так далее. Виктор никогда не вмешивался в дискуссии, хотя ему частенько перепадало за «бестолковость» подчиненных. Защищать их он тоже не собирался: спорить с начальством – вредить карьере, это он понимал. Он слышал, что у «грузовиков» собрания такие же жаркие. Оставалось дождаться, когда начнутся первые конфликты с авиакомпаниями.

Ждать пришлось недолго. Прошли сутки с того собрания, где обсуждалась «разборка» самолетов, когда во время собрания в кабинете у Маслова зазвенел интерком:

– Евгений Данилович, – голос секретарши был весьма напряжен, – к вам срочно представитель «Люфтганзы». Я сказала, что у вас совещание, но он просто рвется…

Маслову явно не хотелось прерывать ход собрания, но пришлось пригласить представителя – слишком уж серьезная авиакомпания! В кабинет, сшибая все двери, влетел, сверкая своими большущими очками, господин Меднис:

– Я-а эт-того та-ак не ос-ста-авлу!