Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Про себя Насонов рассказывал немного. К работе, дескать, привык. Есть даже интересные моменты. То всякие телефоны навороченные шлют, и с каждым месяцем все больше. То всякие гаджеты, флешки, диктофоны, видеокамеры. А это все нельзя, сейчас по закону запреты вплоть до лишения свободы. В общем – не до скуки.

– Ну, и – слава Богу! – ответил Виктор. Раз у земляков все нормально, что ж не порадоваться за них, не поддержать их добрым словом?

Говорить о том, что он серьезно принял к сердцу слова Сотилайнена, Гордеев не хотел ни Насонову, ни кому-либо еще. Потому как то, что он собирался предпринять, могло серьезно ударить не только по Льву, но и по некоторым сильным мира сего. А зачем допускать какие-то намеки сейчас, если впоследствии это может всплыть?

Когда-то, работая на «пассажирке», Виктор видел, что некоторые чувалы с товаром, прилетевшие из Турции, по какой-то причине не были востребованы владельцами вовремя. Причин было множество: челнок был пьян и не был в состоянии унести товар самостоятельно; не было машины, чтобы отвезти это все сразу; теоретически – челнок был честным и хотел заплатить пошлину за товарную партию, а денег с собой не было; ну, и так далее. В «багажке» – то есть багажном отделении международного сектора, куда пассажиры приходят получать сдаваемый багаж, – сумки и тюки стояли и ожидали в своей очереди на вывоз на грузовой склад. Таково тогда было распоряжение вечно пьяного зама начальника таможни Замышляева, как будто стремящегося этаким образом бороться с контрабандой, а точнее – со своими подчиненными. Хоть трезвый, хоть в драбадан бухой, Замышляев понимал: в этих тюках – куртки, шубы и прочее шмотье в товарных партиях, и это в лучшем случае! Таскать на хискан и проверять, есть ли там, в дополнение к шмоткам, ювелирка или еще что-то ценное – таможенников не заставить, а грузчики не в подчинении, могут и послать. Опять же наваром с этих товарных партий подчиненные не делятся, и ему как руководителю это было это очень обидно, вот он и пытался с этим бороться. Но разве может один пьяный зам перебороть десятки пусть и не всегда трезвых подчиненных?

Конечно, с грузового склада чувалы было забрать труднее – но не из-за пошлин, которые один хрен никто не платил, так как все оговаривалось с «грузовиками», а из-за лишних документов, лишнего времени и лишних глаз. В какой-то момент Замышляев понял, что товар все равно уходит, и тогда стал требовать от девчонок с международного сектора оформлять и контролировать перевозку невостребованных грузов. Те его, понятно, послали – своего начальства хватало. Замышляев не успокоился. В заведенный по его распоряжению журнал таможенниками вносились записи – сколько мест багажа оставлено, номера бирок, номер рейса. В грузовом отделе был свой журнал приема, куда, соответственно, вносилась информация о выдаче – кто, когда… Это стало напрягать «грузелей», у которых и своих заморочек хватало. И тогда у кого-то на «пассажирке» родилась идея: если тупоголовый челнок сразу не забрал свои чувалы, что мешает ему принести в таможню и занести в багажное отделение такое же количество чувалов с какой-нибудь фигней и… поменять баулы с нужным товаром на чувалы с дерьмом?

Проблем с клетчатыми сумками или полосатыми мешками, которые и составляли в то время львиную долю удобного для любого челнока товарного места, ни у одного любителя-шопоголика не стояло. Попробовав, схему поставили на поток. Как правило, ночью к выходу с шестого сектора таможни подъезжала машина, в открывшуюся дверь вносилось энное количество баулов, а через некоторое время такое их же количество приносилось обратно. Со стороны это смотрелось весьма нелепо, но кого это могло интересовать, кроме непосредственных исполнителей и надзирающих органов? Но органы ночами обычно спали.