Границы безумия - Виктория Селман (2021)

— Взгляните на тело. Оно полностью обнажено, и ноги раскинуты так, чтобы в глаза сразу бросался располосованный пах. Жертву оставили практически на виду. Убийца словно делает заявление. Хочет продемонстрировать свою власть. Унизить. Раскаяния в этом — ни капли.

Кожа у покойника была фиолетовой и казалась восковой. Губы побелели, ладони налились синевой. Я потрогала руки и ноги. Мышцы твердые — значит, уже началось окоченение. Он мертв по меньшей мере часов пять.

— Время смерти установили?

— Температура печени тридцать два градуса. Исходя из этого и из цвета покровов, судмедэксперт предположил, что смерть наступила ночью около полуночи.

То есть не прошло и часа с тех пор, как я вышла из ресторана.

— Тип жертвы тот же, что и в минувший четверг, — сказала я, глядя в лицо покойнику.

Так их легче воспринимать. Как трупы. Жертвы. Не живые люди с судьбами и биографиями. По имени мы называем их лишь на пресс-конференции. В рабочих условиях надо соблюдать определенную дистанцию. Иначе сойдешь с ума.

— Мужчина. За шестьдесят. Седые волосы. Борода. Очки. Подходит под описание жертв из восьмидесятых. Если забыть про Линча, Протыкатель всегда выбирает людей одного и того же типажа. Они — суррогаты, дублеры, призванные заменить того, кто на самом деле вызывает у него дикую ярость.

— Почему вы так считаете? — спросил Фингерлинг, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

Агрессивная поза. Самоуверенная.

— Психопаты редко выплескивают свою злость на истинного виновника. Обычно они тренируются на случайных жертвах, прежде чем набраться смелости и выступить против того, кто им действительно ненавистен. Взять хотя бы «Убийцу студенток»[21]. Он часто прокрадывался с молотком в спальню матери и представлял, как проламывает ей череп. Однако забить ее насмерть, обезглавить и совершить акт некрофилии отважился лишь после шестого убийства.

— Какая чудесная история… — Фингерлинг покрутил шеей. — А еще у вас есть?..

О, я столько сказок на ночь могу рассказать — век потом не уснешь!

— В сонной артерии и вокруг нее семь колотых ран. Очень глубоких. Нанесены твердой рукой. То же самое — в области паха. Убийца действует все более уверенно. Входит в азарт. Прежде он избавлялся от гениталий, выкидывая их в ближайшую мусорку. Сегодня впервые швырнул в стену. Он эволюционирует.

Я указала на жертву.

— Этот мужчина следил за собой, держал себя в неплохой физической форме. Либо Протыкатель настоящий атлет, либо знает, как подчинить жертву. Еще, судя по размаху, он принимает наркотики. Амфетамины. Или кокаин.

— Значит, надо искать наркомана, который ходит в тренажерный зал?

— Вообще-то, прямо сейчас надо искать смертельно усталого человека. Подобная атака изрядно выматывает. После нападения убийца явно дезориентирован и испытывает ненасытный голод.

— Это всё?

— Пока да. Надо организовать еще одну пресс-конференцию. Я выступлю с ответом преступнику.

— Хорошо.

Фингерлинг отошел поговорить с главным криминалистом и вдруг развернулся на пятках.

— Кстати, Маккензи, полагаю, ни вы, ни мистер Вулф во время вчерашнего ужина не заметили ничего странного?

Я помотала головой.

И лишь позднее сообразила, что я не говорила ему, с кем встречаюсь. И где мы планируем ужинать.

Глава 30

Свое подношение Зибе Маккензи Рагуил обставил со всем старанием. Вышло идеальнее некуда. Теперь между ними протянется ниточка.

Однако этого все равно мало. Надо найти способ объяснить ей, почему он казнит грешников, что они для него значат и какую опасность в себе таят. Иначе Зиба Маккензи его не поймет.

Как же это сделать, не выдав себя?

Он принялся сжимать кулак. Семь раз стиснуть. Семь раз разжать. Поскрипеть зубами.

Самый простой способ — письмо. Простой — но не лучший.