Игра в судьбу - Роман Тихонов (2020)

Переминаюсь с ноги на ногу. Промучившись так пару минут, всё-таки решаюсь зайти в комнату для обыска. На столе лежит античная камея и чехол от ножа Хикмета. Бедный парень стоит на коленях, уткнувшись лицом в угол между стеной и столом, а дряблые, покрытые шерстью ягодицы "марокканца", хищно ходят взад и вперёд. Ого, да наш благоверный мусульманин делает харам! – мелькает у меня. Удар в ухо с ноги сваливает ничего не понявшего моджахеда. Парень, зажав камею в кулак, вылетает из комнаты. Через десять минут из каморки выходит "марокканец",

черные бусинки глаз блестят холодным огнём. Не сказав ни слова, начальник выходит. Если будет только намёк на угрозы, сдам этого "масуля" ребятам с потрохами. Сами марокканцы порежут такого начальника на ремни.

Это долгие годы мужской дружбы сделали его педиком, или гомосексуализм погнал его в тесные сообщества настоящих мужчин и их "горные расщелины"? Впрочем, мне наплевать.

Через неделю узнаю, что меня отправляют в действующую армию.

В ближайшее увольнение еду в город, к местному филателисту Шимуну. Покупаю две марки за 2300 долларов. Это самые дорогие марки в его коллекции, и почти вся "коллекция" моих денег, вместе с командировочными и "подъёмными". Еду не один, а с египтянином Мусой. С ним мы

заступаем в караул и неплохо ладим. Я закрываю глаза на все его тёмные делишки с землекопами. Не удивлюсь, если бежевый "ландкрузер 100", что везёт нас в город, куплен Мусой на заработанное у арабов, а не у мериканцев.

Муса немного понимает по-русски, и прекрасно знает торговцев Хасаки. Через специалистов по антиквариату, этот проныра пользуется в городе большим авторитетом. В Сирию коллега переехал после беспорядков в Египте, на площади Тахрир. Будучи полицейским, он слегка прессовал

митингующих. Когда же "Братья мусульмане" пришли к власти, Муса не стал дожидаться старых знакомых в гости, и рванул в Сирию.

Его отец работал на строительстве Асуанской ГЭС, вместе с русскими инженерами. Дома хранились пластинки и несколько подаренных советскими строителями богато иллюстрированных книг. Одна, с совершенно фантастическими для египтянина фотографиями лесов и рек – что-то там про природу Сибири, а другая – с полуголыми женщинами, на которых, подростком, Муса тренировал правую руку. Так он стал поклонником советского балета и ценителем балерин.

По-дружески помогает скинуть цену за марки, с 5000 до 2300 долларов. Одна марка красная, с Георгом 5, с номиналом в 25 (!!!) английских фунтов, а другая – черная, советская, совершенно неприметная, с лётчиком Леваневским, номиналом 10 копеек. Марка выпущена после знаменитого перелёта в Америку, через Северный полюс.

Шимун, ассириец-христианин, клянётся, поцелуя нательный крест, что марки настоящие и стоят заметно дороже. Если бы не война, меньше 10.000 долларов не продал бы. Муса и Шимун – давнишние деловые партёры и страстные болельщики, познакомившиеся на футболе, оба фанаты сирийской Аль-Джазиры.

Покупаю две открытки с видами на город, отправляю с письмом своей благоверной. Положенные марки наклеены на конверт, а купленные у коллекционера оказываются на открытках. Письмо отправляю с оказией через Турцию. В моём положении это единственный способ переслать деньги

жене.

Звоню ей по поводу письма. Чувствую, как непривычно говорить бегло по-русски. Это последний звонок. Перед отправкой у меня устраивают настоящий обыск и отбирают телефон. Неужели это прощальный привет от Хикмета?

Как там в Библии? Прощайте врагов своих, дабы Отец небесный простил вас за грехи ваши? Ну, вот и как простить такого? Ладно, попробую…