Игра в судьбу - Роман Тихонов (2020)

В июле, бармалеи предприняли самое серьёзное в этом году наступление. Получили по зубам, отступили и успокоились.

Нам платят 300 долларов в месяц, и премию в 500-1000, если найдём краденое. Копают сирийцы.

Передний Восток – это 6000 лет цивилизации, плюс Неолит. Куда не ткни, что-то да найдёшь. Пойманные на воровстве землекопы исчезают навсегда.

Караулы, охрана периметра, досмотр на входе и выходе. Работа по 12 часов. Ничего особенного. Это "ничего особенного" тянется до октября.

Иногда ездим в кафе и рестораны столицы региона – город Хасаки. Кто покурить кальян, а кто и выпить. С алкоголем у христиан-ассирийцев проблем нет, разумеется, шататься пьяным по улицам или ходить с бутылкой в публичных местах не стоит.

Бои вспыхивают регулярно, но жители стараются сохранять привычный образ жизни и насколько возможно, игнорируют войну.

Сирийский общепит выглядит не очень презентабельно, а иногда даже

антисанитарно, но шансы получить отравление в воюющей Сирии ниже, чем в кафе и ресторанах России.

Мне нравится "Bubbles". Кафешка "Пузырьки", на углу проспекта Камышлы и Проезжей, в стиле хай-тек, а-ля 70ые годы прошлого века. Европейский, красно-белый, пластиковый дизайн, никаких узоров, ковров и прочей восточной дежурной пышности. Что-то я устал от арабского китча. Обычно заказываю пиццу. В Хасаке она от 10 до 50 центов. В России не ел, но скучаю

по всему европейскому, особенно по кухне.

Картофель фри стоит 50 центов. Чай – 20 центов. "Аджи" – лепёшка, сантиметров 15 в диаметре, посыпанная сыром и аджикой, традиционное сирийское блюдо – 20 центов.

Для среднего сирийца зарплата в 100 долларов – считается хорошей, но люди работают и за 50. Доллар меняют на 500 сирийских фунтов, которые все называют лирами.

Рота разместилась в бывшем административном здании, вокруг забор. Помимо раскопок, охраняем и его. Администрация, склады и прочее, под контролем курдов. Американцы стерегут только себя.

Особо никуда не выйти, разве что на природу. Тель-Бирак, расположился на пересыхающей летом речушке Эр-радд. Раскопки идут по обоим берегам. Жителей не наберётся и тысячи человек. Вокруг поля, много зелени.

Севернее, где Турция, находятся отроги Восточного Тавра, задерживающие облака с дождями из Средиземноморья, но дыхание пустыни с юга тоже чувствуется. Без полива летом не обойтись. Колодцы и скважины выручают, даже не смотря на пересыхающую летом реку.

Сирийцы похожи на иорданцев, особенно это видно в магазинах и на рынках. К тебе никто не пристаёт, не кричит, за руки не хватает и не материт, если сделка сорвалась. Спокойные, обстоятельные люди. Разительный контраст с Северной Африкой и турками. Много палестинцев. Отличить сирийца от палестинца просто: оба носят головные платки – "арафатки", но у сирийцев

они красные, а у палестинцев – чёрные.

Здесь не говорят "салам алейкум!", все здороваются за руку, произнося "мархаба", то есть "привет!"

Из документов у меня заламинированная картонка с данными на арабском, есть даже группа крови. Логотип "Дивизия 18 марта", синяя печать, фото и подпись. Смотрится как бейджик. Это типичный для Сирии документ. Ещё ношу два шеврона: зелёно-бело-чёрный флаг с тремя красными звёздами и двумя "калашами" по бокам – символ Южного фронта, и "чёрный квадрат Малевича" с белым флагом и вышитой золотом одноимённой надписью – знак моей дивизии.