Игра в судьбу - Роман Тихонов (2020)

Когда автобусы тронулись, спать никому уже не хочется, разговоры крутятся вокруг "француженок". Дискуссия идёт вокруг трёх философских вопросов: почему нет точного определения "красивая девушка"? Зачем вообще нужна красота? Почему, чем красивее женщина, тем она бОльшая сука?

Сосед Тимур, а кроме меня, общаться и тем более сидеть вместе с ним никто не хочет, рассказывает такую историю…

Сам он татарин из Херсонской области, и пять лет назад, во время каникул, подрабатывал летом в археологической экспедиции, рядом с селом. Всё шло хорошо, пока студенты-археологи, после деревенской дискотеки, с самогоном и наливками, не устроили оргию, и "Саныч", начальник

кафедры и раскопок, начал железной рукой наводить порядок.

Под это дело, прошел диспут с подобными же вопросами, и вот что профессор археологии рассказал: Есть старый эксперимент с фотографиями. Допустим, для получения качественного фото с негатива, нужна выдержка в 1 секунду. Что делают? Берут 100 девушек, снимают в одинаковых условиях, и экспонируют каждую с выдержкой в 1\100 секунды. Получается 1 секунда для ста фотографий. На фото – среднестатистическая сумма лиц, потому что проявляются только общие черты, а индивидуальные – нет. И всегда получается очень красивое лицо. Макияж действует по тому же принципу: закрашивая индивидуальность, делая лицо стандартным. Из этого следует, что красивая женщина – это такая женщина, которая потеряла индивидуальные черты, и её генетическая линия в упадке и деградирует. Поэтому красавицы – это дегенератки, и суки. А женившиеся на них нувориши и миллионеры, получают детей-дегенератов, способных только

проматывать папкины состояния.

– Если на красивых не женись, на ком тогда жениться? На крокодилах, что ли? – недоумевает Булат.

– В жены надо брать, как утверждал профессор, свою генетическую линию! Выбирайте девушек, похожих на матерей и бабушек в юности! – отвечает Тимур.

Доезжаем до Эль-Мафрака, и поворачиваем на Юго-запад, через пять минут нас встречает лагерь беженцев "Заатария".

Три дня до нашего приезда шли дожди. Небо застлано облаками, кругом лужи, вокруг пустыня и километры палаток, вагончиков и шалашей, сделанных из деревянных брусков и оцинкованного профлиста.

Население перевалило за 100.000 сирийских беженцев.

Сегодня, в понедельник, дождь прекратился, и сквозь тучи проглядывает солнце. Температура воздуха поднимается с 15 до 20-25 градусов, но ночью холодно и термометр показывает 7-8.

Вокруг забор из колючей проволоки. За периметром – вооружённая охрана из иорданской армии или военной полиции. Внутри – своя служба безопасности и четыре группировки оппозиции без огнестрельного оружия. Лагерь поделён на зоны влияния, с нашим приездом, равновесие нарушается и грядёт новый передел.

Проходим строем по центральным улицам, показывая, что в чьём-то полку ССА прибыло. Вообще, Свободная Сирийская Армия – очень свободная и крайне разношерстная сила. Мы относимся к "Южному фронту", в него входит кто угодно: от добровольцев и дезертиров, до настоящих джихадистов. Вся эта публика восстанавливается здесь после ранений или отдыхает после передовой. Многие успевают жениться и завести детей. Жалование от 50 до 300 долларов в месяц, в зависимости от группировки и статуса бойца. Невесту на период выздоровления или отдыха можно купить. Вернётся ли муженёк, заплативший от 100 долларов и выше за калым,

никто не знает. Когда выкуп неподъёмный или девочку не хотят выдавать замуж, солдаты прибегают к угрозам.

Если у сирийца появился шанс устроиться на иорданскую ферму, он бежит из Заатари. Жизнь беженцев не сладкая.