Темный источник - Дженнифер Макмахон (2021)

– Лекси называла это место «приютом чудаков», – сказал мне Райан, когда мы подъехали к Эджвудскому дому престарелых. Это было длинное, приземистое, одноэтажное здание, стоявшее на опушке леса, довольно далеко от города. Его стены были отделаны темным сайдингом, благодаря чему оно почти полностью сливалось с окружающим ландшафтом.

«Приют чудаков»? Что ж, Лекси вполне могла такое придумать. Очень даже запросто.

– Мне кажется, – продолжал Райан, – она не имела в виду ничего плохого. Напротив, здесь ей даже нравилось. Она навещала бабушку раз в неделю и часто садилась играть с ней и с другими стариками в скребл или в червы. Здесь ее все любили. Однажды, когда штатный пианист заболел, Лекси сама села за рояль и стала разучивать со стариками старый рок-н-ролл. Когда я приехал, они хором пели «Черничный холм».

Я представила, как Лекси одной рукой барабанит по клавишам, а другой – дирижирует (а хор стариков вразнобой поет о «наслаждении»), и фыркнула. Должно быть, зрелище было еще то. Жаль, что я его не видела.

– Должен тебя предупредить, – добавил Райан, сворачивая на крошечную парковку и выключая двигатель. – У бабушки бывают, гм-м… странные идеи. В целом она достаточно адекватна, но ведь ей уже почти девяносто, и иногда она соображает… не слишком хорошо. Иногда она говорит вещи, которые кажутся бессмысленными, или забывает, какой сейчас год на дворе. Например, она может говорить о своей матери так, словно только недавно с ней виделась, а ведь она давно умерла. В общем, имей в виду: не все, что скажет бабушка, следует воспринимать в буквальном смысле.

– Ладно, – сказала я. – И спасибо, что вселил в меня уверенность и оптимизм.

Мы вошли в здание и остановились у регистратуры. Дежурная медсестра записала нас в книгу. Впрочем, Райана она узнала сразу.

– Ширли только что пообедала и вернулась к себе в комнату, – сообщила она.

И Райан повел меня по длинному коридору. Мы миновали большой зал, где стоял рояль, зал для физических упражнений, холл с телевизором и библиотеку. Дальше начинались жилые комнаты. На большинстве дверей было по две фамилии, но бабушка Райана жила одна. На двери ее комнаты номер 37 было только одно имя: Ширли Дюфрен.

– Никак это мой любимый внучок?! – воскликнула Ширли, когда Райан, постучав, вошел.

Комната оказалась на удивление уютной. Регулируемая кровать больничного типа была застелена красно-розовым покрывалом, поверх которого лежало несколько подушек в ярких наволочках. На стене висел нарядный лоскутный коврик, на книжных полках выстроились книги и фотографии. У окна стоял небольшой письменный стол и мягкое кресло, задрапированное тканью с растительным орнаментом.

– Да, это я, – отозвался Райан, целуя бабушку в щеку. – Вообще-то, я ее единственный внук, – пояснил он, повернувшись ко мне, – так что быть «любимым» не самая трудная задача. Я это к тому, тебе вовсе не обязательно преклоняться перед моими исключительными моральными достоинствами.

– Не обращай на него внимания, детка, – сказала мне Ширли. – Я рада, что ты пришла. Посиди-ка со мной немного. – Она указала на кресло, и я послушно села.

– Вот какая ты стала, Джеки! – сказала Ширли и улыбнулась. – Твоя бабушка могла бы тобой гордиться. Жаль, что она так рано ушла от нас.

Я кивнула:

– Мне тоже жаль.

Про себя я, впрочем, подумала, что бабушке, пожалуй, было бы очень тяжело, доживи она до сегодняшнего дня. Потерять сначала дочь, потом – внучку, которые умерли одной и той же смертью, утонув в одном и том же бассейне, – даже не знаю, как бы она это вынесла!

– Знаешь, ты очень на нее похожа, – говорила тем временем Ширли. – На свою бабушку в молодости, я хочу сказать.

Я снова кивнула, хотя никакого особого сходства никогда не замечала. Разве что и у бабушки, и у меня были темные волосы.