Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— Да, — сказал он, они подобраны по датам. А именно, ну-ка, с 1887 г. до… гм, эта последняя из Райвааджи всего двухмесячной давности. И что? Все они, — ох, страсти-мордасти — Везде речь об исчезновении человека! — Он быстро пробежался по заголовкам. Глаза его расширились от изумления и страха. — Да-да, — добавил он. — Везде. Пропавшие без вести. Мужчины, женщины, дети. Пропал, исчез, больше не видели, не слышали. Что бы это значило? — И, полувстав с кресла, стиснув оба кулака, он вытаращился на бумажки, не глядя, как если бы ожидал, что палач эпохи Борджиа с секирой в руке встанет, вызывая его, у входа на лестницу, ведущую в главный вестибюль над кабинетом. Но нет, ничего не случилось. Старомодные позолоченные бронзовые часы на каминной полке тикали ровно и мирно. Огонь потрескивал и шипел, излучая душистое тепло в уютную комнату. Спокойно горела настольная лампа. В туманных краях за желтым кругом света, падавшим от лампы на вырезки и на книгу, Деннисон видел ряды ученых трактатов, исследований и памфлетов.

«Я помешался или в своем уме? — спросил себя он, впав в изрядную дрожь. — Да что за дурацкую паутину из подозрений и ужасов я плету? О, Небо, так я рехнулся?»

Ненадолго он оставил вырезки, закурил новую сигару с помощью обрывка бумаги, подожженного от пламени камина, и несколько минут расхаживал по плиткам пола. И думал, сжав руки за спиной и склонив голову. Затем, все еще с озадаченным и загнанным взглядом, но с более спокойным пульсом, он вернулся к столу. Сел и свыше часа усердно занимался составлением кратких заметок по всем вырезкам. Сделав это, аккуратно убрал заметки в свою книжечку, и вместе с ней положил в карман металлические таблички. А вырезки, сохранив порядок расположения, вернул в конверт, который опять сунул в потайной карман в обложке загадочной книги. А саму ее вернул на полку, на то место, где и нашел. Он чувствовал уверенность, что не оставил никаких следов своего небезопасного расследования. Десятью ударами часы напомнили ему, что становится поздно.

— Что же, — сказал он себе, — я, кажется, установил, что Иль Веккьо в течение ряда лет проявлял большой интерес к загадочным исчезновениям людей всякого возраста и роду-племени. И, пожалуй, фонарик и отвертка помогут мне найти кое-что любопытное там внизу. — Он рассыпал на ночь огонь в камине, погасил лампу и пошел в свою комнату.

Несколько минут спустя, захватив инструменты и оставив комнату во тьме, чтобы даже ломбардец, если он вдруг все-таки не спит давным-давно, решил, что гость в постели, Деннисон бесшумно спустился по трельяжу, как ночью накануне. Осторожно, безмолвно, как призрак, он добрался до террасы на выдающемся выступе вулканической скалы. Алоэ, пальмы и тутовые деревья, казалось, надежно скрывали его от любого бдительного взгляда. Он поблагодарил своих небесных покровителей, что нет луны. Если бы не дивные большеглазые полутропические звезды над морем, ночь была бы черным-черна.

Он помедлил с минуту, наблюдая за дальним маяком Ле Сен Мари, вслушиваясь в ласковые накаты и откаты прибоя в одной пятой мили внизу. Затем, в благоговении перед величием ночи, но при этом повергнутый в жуть страстью сделать открытие, столь сильной, что она изгнала все иные желания, он двинулся по узкой тропке к зарослям сумака.

Полчаса отчаянных и тяжких усилий при мерцающем свете маленького электрического фонарика, полчаса рискованного и устрашающего движения вниз по узкому разбитому спуску на скальном откосе, и вот он, потный и едва дышащий, в тупике, где когда-то отыскал маленькую дверь. Хотя было темно, и вдвойне темно из-за скрывающих дверцу кустов, он узнал это место. «Теперь на лестницу, — шепнул себе он, и сердце у него страстно заколотилось. Он направил луч фонарика на то место, где собирался войти. И вдруг, словно увидел привидение, застыл, лишившись дара речи и дрожа, все явственней испытывая дурноту.

— О, Небеса! — вскричал он. — Вход замурован!

Глава 14. Жизнь, любовь и страх