Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— О, как ужасно! — вырвалось у Беатрис, и она отпрянула, едва они спустились по лестнице и попали на новую сцену хаоса, тьмы и смерти. Там, где когда-то давно под сводами тянулась тропа света, жизни и красоты, богатства и роскоши, славившая достижения цивилизации, их нехитрый свет открыл новый ужас. Факел — слабый блуждающий огонек в окружавшей их тьме — дал им лишь намеки: здесь упавшая колонна, там груда массивных обломков рухнувшей части потолка, еще дальше зияющяя брешь в стене.

Они карабкались и перебирались через всю эту неразбериху и миновали немало причудливых горсточек праха, значение которых Стерн постарался не объяснять Беатрис. С неимоверными усилиями они все же продвигались вперед.

— Нам нужно больше света, — заметил вдруг инженер. — Здесь надлежит развести костер. — Недолго думая, он собрал внушительную охапку топлива, выдрав его из дверных и оконных проемов аркады, и поджег ее, положив посреди пола. Вскоре неяркое и нестойкое свечение окрасило стены и принялось бросать тени, огромные и зловещие, насмешливо заплясавшие посреди разора и запустения. К удивлению Стерна и Беатрис, многие стеклянные витрины аркады сохранились. Они таинственно заблестели, отражая пламя, а двое уцелевших между тем медленно двинулись дальше по проходу.

— Смотри-ка! — указал Стерн. — Видишь все эти разрушенные лавки? Вероятно, почти все там никуда не годится. Но должно остаться хоть что-то, что мы можем использовать. Вон впереди слева почтовое отделение. Представь себе миллионы настоящими деньгами, золото и серебро в этих сейфах и по всему городу в банках и подземельях. Миллионы. Биллионы. Бриллианты и прочие драгоценные камни — поистине фантастическое богатство. Но теперь хороший запас воды, немного хлеба, мясо, кофе, соль и прочее, а также две постели, ружьишко или два и кое-какие инструменты оказались бы для нас много дороже!

— И еще одежда, — подхватила Беатрис. — Нынче простая хлопковая ткань стоит миллион долларов дюйм.

— Верно, — согласился Стерн, оглядываясь в изумлении. — И я отдал бы бушель бриллиантов за бритву и ножницы. — Он мрачно улыбнулся, поглаживая свою невероятную бороду. — Но будет об этом. Утром нам более чем хватит времени поглазеть вокруг и обсуждать то да се. А сейчас у нас есть конкретная цель. Не будем отвлекаться.

И они приступили к поиску предметов первой необходимости здесь, в этом склепе цивилизации в неясном свете костра и своего тряпичного факела. Проникнув в десять или двенадцать лавочек аркады, они так и не нашли одежды, одеял или какой-либо ткани, которой можно было бы воспользоваться, чтобы укрыться или подстелить ее. Все, когда-либо кем-либо сотканное, либо рассыпалось в прах, либо стало слишком хрупким для того, чтобы послужить уцелевшим. Но вот им подвернулась лавка меховщика, и они вступили туда с нетерпением. С заржавленных металлических крюков по-прежнему свисали куски шкур, изъеденных молью, продырявленных, готовых развалиться от малейшего прикосновения.

— Все это попросту никуда не годится, — оценил положение Стерн. — Но, возможно, здесь отыщется что-нибудь еще?

Они тщательно обыскали лавку, как и все вокруг, пребывавшую в чудовищном беспорядке, над которым словно насмехался все еще видневшийся в витрине золотой лист с надписью: «Ланге. Импорт. Последняя мода». На полу Стерн обнаружил еще три из тех особенных кучек пыли, которые остались от людей, горестное напоминание о виде разумных существ, сгинувших давным-давно. Да что у него теперь с ними общего?

Их останки его даже не оттолкнули. Внезапно Беатрис испустила крик торжества:

— Смотри! Сундук!