– Еще никто не подтвердил, что она твоя внучка, – фыркнула слепая. – Скорее всего, хитрая девица лишь выдает себя за нее. С тех пор как в столице Аратты узнали о твоем горе, я ожидала появления подобных самозванцев. Возможно, это лишь коварная уловка твоего приятеля Тулума, чтобы сместить меня!

– Арьям нет дела до столь удаленной от них земли, – горько усмехнулся Ашва. – Они сейчас заняты своими бедами…

– О нет! Дети Солнца всегда были одержимы властью. Все их помыслы и устремления направлены на то, чтобы и дальше расширять свою безмерно огромную державу. А я – помеха в их алчных замыслах…

– Я чувствую, что эта девушка – моей крови!

– Без обряда Призвания ты можешь чувствовать лишь ломоту в суставах, а не голос крови. Не забывай, кто ты и кто я! А что касается Аоранга из Первых Людей… – Тут резкий голос женщины вновь сменился вкрадчивым мурлыканьем. – Не беспокойся о его участи. Мы распорядимся им с такой пользой, какая вам, погонщикам ветра, и не снилась! Теперь прощай, старик. Возвращайся к себе, в селение мужчин, к реке. Ты все сделал правильно.

* * *

Обтянутая воловьей кожей дверь, сплетенная из лозняка, хлопнула под напором ветра куда тише, чем обычная дощатая. Однако некрепко спавшая Аюна вскинулась:

– Кто тут?!

– Я, солнцеликая госпожа. Кому же еще быть?

– Тут где-то я видела лопатку… – сонно проговорила царевна, закутываясь в мягкое одеяло до самого носа. – Пошевели угли, становится холодно…

Лазутчица, прекрасно видевшая в темноте, оглянулась и увидела глиняный ковш с водой, в котором торчала деревянная лопатка. Поворошив ею рдеющие уголья в очаге, Янди подсела к очагу, протягивая к нему онемевшие руки. Только сейчас она осознала, как замерзла, прячась в кошачьем храме на краю степи.

– Моя госпожа, не хотелось бы печалить тебя, но холод – самая меньшая из возможных угроз, – проговорила она через некоторое время.

– Что еще? – недовольно спросила Аюна, только начавшая снова засыпать.

– Я только что подслушала разговор жреца Ашвы со слепой верховной жрицей – хозяйкой полей, или как ее там… Она распоряжалась им, будто сотник – безусым новобранцем. Завтра нас отвезут в храм, чтобы подготовить к участию в каком-то обряде. Я не знаю, что это за обряд и в чем его суть, но нутром чую – ничего хорошего нас не ждет. Ашва умолял эту женщину оставить ему хотя бы Аоранга… Не знаю, что он имел в виду под «оставить»…

Аюна села на лежанке.

– Зажги светильню! – резко произнесла она, вглядываясь в лицо Янди. – Что ты такое рассказываешь? Нас отвезут в храм? Что ж, оно и понятно! Ты ведь сама слышала – в этой земле нет ни царей, ни князей. Все, что у них есть, – это дома богов. Куда же еще им везти меня – дочь Исвархи? И раз уж они признали меня дочерью бога, можешь не сомневаться – я не дам в обиду ни Аоранга, ни тебя. Пригрожу им, что я… не стану благословлять их посевы! Я отвращу от них лик, и они померзнут!

Янди хмыкнула:

– Звучит очень грозно, госпожа. Но полагаю, твоя воля ничего здесь не значит.

– Верховная жрица лично вышла поклониться мне. Ашва, который явно пользуется здесь почетом, предоставил нам покои в своем доме. Пусть этот дом больше похож на кувшин, но других здесь попросту нет…

Янди невольно оглядела скудное убранство выделенного им жилища – дома ее отца. «Ашва почти поверил, что я его внучка, – припомнила она подслушанный разговор. – Что там за ритуал Призвания он хочет провести? И чем грозит мне то, что слепая жрица знает теперь о моем родстве с Ашвой? Ее эта новость явно дернула, будто удар кнутом! А бедный старик против жрицы не посмел и слова молвить…»

– Заклинаю тебя, солнцеликая, – вновь заговорила Янди. – Доверься моим предчувствиям! Они не раз спасали меня. Я всегда заранее чуяла засаду. Нам надо как можно скорее исчезнуть отсюда и добраться до Накхарана…