Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

– Елену Кайгородову поставят на ноги. Пока она нам будет нужна, мы будем контролировать ее, а после проведения следственных действий она выйдет из-под нашей опеки и продолжит колоться. Кайгородова – хроническая наркоманка. Женщины, излечившиеся от опийной зависимости, – великая редкость.

«Это ты так считаешь, – подумал Киселев. – У тебя что ни оступившийся человек – то неисправимый преступник, место которому на кладбище. Захочет Кайгородова – и бросит колоться. Ей надо помочь встать на ноги, избавиться от брата, от дружков, и тогда она выздоровеет и будет обычной девушкой».

Чтобы заполнить неловкую паузу, Киселев спросил первое, что пришло на ум:

– Во втором притоне наркоманы пили спиртное. Разве так может быть, чтобы человек и кололся, и пил?

– В хронической стадии наркомании наступает толерантность – состояние, когда человек не испытывает после приема наркотиков чувства эйфории. Для опьянения ему надо или перейти на другой вид наркотиков, или начать употреблять спиртное.

Ефремов достал сигарету, прикурил.

– Теперь последнее, что я хотел тебе сказать, – продолжил он. – Ты видел притоны и их хозяев. Эти люди не платят за квартиру, нигде не работают и не будут работать. Выселить их из занимаемой жилплощади на законных основаниях нельзя. Новое жилье в нашем городе не строится. В очереди на квартиру можно простоять много лет. Да что говорить! Комнату гостиничного типа получить невозможно. Молодые семьи не могут завести детей, так как им негде жить, и в то же самое время в нашем городе полным-полно притонов. Где здравый смысл? Почему молодые семьи должны ютиться по съемным углам, когда…

У Ефремова на столе зазвонил телефон.

– Это я, – раздался в трубке голос Федосеевой. – Ты не занят?

– Подожди минуту. – Игорь прикрыл микрофон ладонью. – На сегодня – все! Счастливого Нового года!

– Я могу проведать Кайгородову после праздников? – поспешно спросил Киселев.

Игорь кивнул, дождался, пока Киселев выйдет, и вернулся к разговору.

– Ты с кем Новый год встречаешь? – спросила Марина.

– Работаю. В праздничную ночь я буду мотаться по городу, преступления раскрывать.

– А после Нового года? Может, встретимся в субботу или в воскресенье?

– Числа до десятого я буду занят. Работы накопилось – невпроворот, голову поднять не успеваю, как новые задания сыплются. Давай поступим так: как только я освобожусь, заеду к тебе в кафе, и мы договоримся о встрече.

– Хорошо, – согласилась Федосеева, пожелала удачи в новом году и положила трубку.

«За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь, – подумал Ефремов. – В новом году я делаю ставку на Оксану».

Федосеева, закончив разговор, протянула беспроводной телефон стоящему рядом вьетнамцу, глубоко вздохнула, посмотрела на Ханойского Джо.

– Теперь ты отпустишь меня домой? Мне надо переодеться и ехать в гости.

– Твои планы изменились. Новый год ты будешь встречать со мной.

– Мне все равно надо заехать домой и переодеться.

– Зачем? – удивился Джо. – Ты вполне прилично выглядишь. Не хуже, чем в прошлый раз.

– Есть такая примета: как Новый год встретишь, так его и проведешь… Тьфу, черт, что попало получается.

– Продолжай, – потребовал Джо. – Встретишь Новый год со мной… Что дальше?

– Я могу переодеться к празднику? Я – женщина, я хочу в новогоднюю ночь быть красивой…

– …даже если эту новогоднюю ночь придется провести с тобой, – продолжил мысль вьетнамец.

Джо отдал команду на родном языке. В комнату внесли два бумажных подарочных пакета с ручками.

– Здесь всякие вьетнамские и китайские диковинки, – пояснил Джо. – Подаришь родителям, скажешь, что с великим трудом через знакомых достала. Переоденешься, заедешь к знакомым, сообщишь, что планы поменялись, и вернешься назад. Да, вот еще что!

Джо сунул руку в карман джинсовой куртки, достал пачку пятисотенных купюр.