Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

– Спору нет, могли, только зачем? Кому бы лучше от этого стало? Нас бы за задержание наркомана никто не похвалил, наоборот, претензии бы высказали, что мы вместо раскрытия краж и грабежей легкие «палки» рубим, процент раскрываемости на ровном месте делаем. Наркоманов задерживать ума много не надо. Поезжай к «цыганскому аулу», поставь автомобиль у автобусной остановки в начале улицы и жди. Любой прохожий, кто остановится у цыганских домов и пойдет назад, будет иметь при себе или опиум, или марихуану. Все знают, где продаются наркотики, но никто всерьез сбытчиками не занимается.

– План по раскрываемости преступлений делают? – попробовал догадаться Киселев.

– Есть такой грех! Машиностроительный РОВД, когда план по общей преступности вытянуть не может, устраивает облаву в «цыганском ауле» и выравнивает показатели, но это скорее частности, а не правило. Ты не задумывался, почему в наркологических диспансерах разом исчезли лекарства?

– Разруха в стране. Сейчас не только в наркологии лекарств нет.

– Исчезновение лекарств для лечения наркомании – явление того же порядка, что и табачный кризис прошлого года. Ты не куришь и мог не заметить, как сигареты исчезли из продажи во всех магазинах одновременно по всей стране. Люди окурки на улицах собирали. В газетах инструкции печатали, как из рассыпного табака самокрутки крутить. С табачным кризисом все более-менее понятно: его организовали враги советской власти. Народ, озлобленный отсутствием курева, во всех бедах обвинял коммунистов и свержение советской власти воспринял как избавление от ненавистного правительства, оставившего страну без сигарет. А что с лекарствами? Они-то почему исчезли? Не знаешь? Я расскажу. Нашу страну захлестнула наркомания. Число наркоманов-потребителей растет с каждым днем. Как с этим бороться? Арестовывать всех подряд? Забить тюрьмы и зоны наркоманами не проблема. Вопрос в другом: что потом с ними делать? Они ведь после освобождения употреблять наркотики не бросят. Принудительно от наркомании вылечить невозможно, перекрыть каналы поставок опиума в Россию из Средней Азии – нереально. Где же выход из сложившейся ситуации? Нигде. Выхода нет, но выход есть. Кто-то в правительстве решил пойти по пути наименьшего сопротивления и фактически разрешил наркоманию, но с одним условием – это будет путь в один конец. Оставшиеся без «омоложения» наркоманы будут вынуждены постоянно увеличивать дозу, пока не вымрут от передозировки. Тот же Кайгородов без лечения протянет не больше года и умрет в каком-нибудь притоне от передозировки или некачественного опиума. Оставив «ляпку», я подтолкнул Жекасю к могиле. Но что было бы, если бы мы его арестовали? Тогда Кайгородов отправился бы в зону года на три. Там бы его кормили, поили, одевали-обували, обучали рабочей профессии. Три года он бы сидел на шее у государства, вышел и снова взялся бы за старое: начал бы колоться, грабить и воровать. Что лучше: избавить общество от Кайгородова сейчас или продлить его никчемное существование на несколько лет? Я – за негуманный подход к делу. Если наркоманов нельзя вылечить, то им надо дать возможность самоликвидироваться и исчезнуть как массовое явление.

– Если эти наркоманы вымрут, то разве новые не появятся?

– Все зависит от обстановки в стране. Если экономика восстановится и у народа появится надежда на стабильность, то число наркоманов сократится само по себе. Если мы и дальше продолжим движение в пропасть, то вымрут не только наркоманы, но и мы вымрем.

– Я вчера сидел в приемном покое с Кайгородовой, она…

Киселев замялся, не зная, как бы задать вопрос, не показывая личной заинтересованности. Ефремов понял, о чем он говорит, и ответил, не дослушав вопрос до конца: