Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

– В администрацию города поедем на автобусе, – объявил Лотенко. – Мэр сказал, чтобы мы не вздумали приезжать каждый на своем автомобиле, а то всю площадь Советов запрудим, и ему неловко перед горожанами будет.

От здания, принадлежащего Союзу предпринимателей Западной Сибири, до городской администрации можно было прогуляться пешочком, но бизнесменам было несолидно идти гурьбой через площадь, и они отправились к мэру на автобусе. У градоначальника их ждал фуршетный стол, посреди которого крестом были выставлены хрустальные рюмки и фужеры, наполненные водкой, коньяком, марочным красным вином или шампанским. Сергей, уставший от поздравлений за день, выбрал водку. Мэр пил вино, остальные гости предпочли коньяк. Не сказать, что бизнесмены были страстными любителями этого напитка. Просто каждому из них хотелось узнать, чем угощает градоначальник: отборным армянским коньяком или дешевой подделкой местного винзавода? Коньяк оказался молдавским, приличного качества.

Из администрации города Сергей поехал домой. Трудный день, полный ханжеской лести и притворных улыбок, закончился. Настала пора подумать, как встретить Новый год, чем повеселить себя под бой курантов.

21

По дороге домой, рассматривая из окна автомобиля заснеженный город, местами нарядно украшенный, местами буднично серый, Сергей размышлял:

«В фильме „Семнадцать мгновений весны“ Барбара отмечает свой день рождения на работе с радисткой Кэт и солдатом-инвалидом. Мне же придется под бой курантов поднять бокал шампанского с Машкой и стариком Николаем. Проклятые деньги! Из-за них, да из-за матери с сестрой, мне приходится вести уединенный образ жизни, как отшельнику в пустыне. Подумать только: живу в областном центре, а поговорить не с кем! Никому доверять нельзя, ни одному человеку!»

Вьетнамцы появились у Козодоева на другой день после заключения сделки с Ханойским Джо. Первыми прибыли телохранители. Они сопровождали Сергея повсюду, кроме здания Союза предпринимателей, в котором была своя охрана, подчиняющаяся Лотенко. После телохранителей появилась Ми, двадцатилетняя стройная симпатичная девушка. Отец ее был отставным чиновником французской колониальной администрации, мать – его бывшая служанка. Ми была небольшого роста, фигурой походила на восьмиклассницу, занимающуюся спортом: узкие бедра, едва выступающая под просторной футболкой грудь. У нее были правильные, европейские черты лица. На родине Ми занималась карате, была физически развитой и выносливой, без подготовки садилась на поперечный шпагат. По-русски она говорила вполне прилично, но иногда забывала нужное слово и начинала забавно сердиться сама на себя. Своим вторым родным языком Ми считала французский, но проверить ее знания Сергей не мог, так как по-французски не знал ни одного слова. В зависимости от настроения Козодоев звал девушку или Машкой, или Ми.

Через два дня после Ми в квартире Козодоева появился старик Николай, бывший партизан, русским языком не владеющий даже на бытовом уровне. Ми и Николай распределили обязанности. Девушка стала домохозяйкой и прислугой одновременно. Она закупала на рынке продукты, ходила по магазинам, сервировала стол, поддерживала в квартире порядок и чистоту. Старик Николай помогал Ми по хозяйству, выносил мусор, чистил овощи, мыл посуду, в отсутствие Сергея и Ми охранял квартиру. По установленным Ханойским Джо правилам только старик Николай имел право открывать входную дверь.

Пожив с вьетнамцами месяц, Сергей обленился и уже не представлял, как он раньше обходился без слуг. «Когда я все закончу и свалю за границу, – мечтал Козодоев, – заведу себе с десяток слуг. Этих двоих за бугор брать не буду… Хотя Машку можно было бы взять, но ее Ханойский Джо не отпустит или предложит выкупить за космические деньги».