Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

«Вот я нажрался, – подумал Сергей. – Я даже не помню, как встретил Новый год! Помню только, что мы сидели за столом, выпивали, и я поспорил со стариком Николаем о жизни и женщинах. Он мне что-то возражал, кажется, что-то умное говорил, но как мы друг друга понимали, если старик Николай по-русски не понимает ни слова? Воистину, пьяные живут в другом измерении!»

– Хозяин, ты проснулся? – повернулась к Козодоеву Ми. – Может, проводить тебя в спальню?

– Какого черта ты мне все время указываешь? – вскочил Сергей. – Сделай то, не делай это! Я шагу не могу ступить без твоих «ценных» указаний. Машка, ты запомни: здесь я хозяин, что хочу, то и буду делать! Ты меня поняла?

Вьетнамка молча кивнула.

– Как вы мне надоели! – взвыл Сергей. – Даже в новогоднюю ночь я не могу провести так, как хочу! Машка! Мне надо попасть в общество, развеяться, поболтать с русскими мужиками, обнять какую-нибудь русскую женщину, поцеловать ее, поплакаться ей в жилетку или порвать эту жилетку, без разницы! Сегодня ночью я хочу безумствовать, хочу забыть об этом проклятом «Сибгазтранссервисе», о мамаше, о сестре, обо всех вас, вместе взятых.

Сергей замолчал на полуслове, посмотрел на экран телевизора. По местному телевидению шла запоздалая реклама костюмированного бала в ресторане «Прибой».

– Едем на бал! – объявил Сергей. – Меня в этом ресторане знают, пройдем без маскарадных костюмов.

– Я вызову охрану, – тоном, не терпящим возражений, сказала Ми.

– На кой черт ты будешь парням Новый год портить? Они и так целыми днями меня сопровождают.

– Новый год во Вьетнаме наступит 23 января. Русский Новый год у нас праздником не считается.

– Звони куда хочешь. Мне – дай выпить. Я хочу в норму прийти, взбодриться… Николай!

В гостиную из кухни заглянул старик Николай. Козодоев показал ему интернациональный жест – щелкнул пальцем по горлу. Вьетнамец заговорщицки подмигнул хозяину и пошел за водкой.

«Как бы узнать, о чем я с ним вчера спорил? – подумал Сергей. – Помню, он мне говорит: „Бабу надо в руках держать, или она тебе на шею сядет“. Я ему на Ми показал, он кивнул: „И она тоже“. Машка в это время притворялась, что телевизор смотрит и нас не слушает».

– Машина будет через полчаса, – объявила Ми. – Если мы едем на бал, то давай собираться, но вначале выпей таблетки. После них голова перестанет болеть, чувство тяжести в животе пройдет.

– Твое зелье можно водкой запивать? Можно? Тогда давай, выпью твои пилюли… Стоп! Машка, погоди. Объясни, каким образом я вчера со стариком Николаем разговаривал, если он по-русски ни черта не понимает?

Вьетнамка внимательно посмотрела Козодоеву в глаза, убедилась, что он не шутит, и объяснила:

– Хозяин, старик Николай не спорил с тобой. Ты как сел за стол, так начал на судьбу жаловаться, потом отправил его спать, а мне стал рассказывать, как ты заразился от проститутки…

– Все, дальше – не надо! – перебил ее Сергей. – Давай таблетки, и поехали на бал.

22

В новогоднюю ночь Марина веселилась, как могла: знакомилась на танцполе с интересными молодыми людьми, принимала их приглашения на медленный танец. В затемненном зале новые знакомые вели себя одинаково: вначале прижимали к себе девушку, поглаживали ее по спине и ниже, потом следовал пробный поцелуй в шею, интимный шепот на ухо: «Ты прекрасно выглядишь! Как мне тебя вызвать из кабинки на следующий танец?» Во время второго или третьего танца Марина позволяла целовать себя в губы и не обращала внимания на шаловливые ручки, исследующие в полумраке ее округлости. Знакомство с новыми кавалерами заканчивалось одинаково.

– Ты с кем пришла? – шептал на ухо кавалер.

– С мужем.

– Он ревнивый? – полушутя, полусерьезно спрашивал парень.

– Полгода назад освободился. Пришел домой, застал бывшую жену с любовником и обоих порезал. Жена выжила, мужик – нет.