Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Они проскользнули по темному переулку позади дома к машине, где просидели несколько минут; слезы и смех накатывали на них чередующимися волнами. Два безумца, как мог бы догадаться калибанец, или прелюбодеи, забавляющиеся ночными приключениями.

XI. Второе пришествие

56

Чед Шукман и Том Лумис уже три недели несли жителям Лондона весть о Церкви воскресших святых, их тошнило от этой проповеди. «Тоже мне способ провести отпуск», – ворчал Том каждый день, когда они планировали дневной маршрут. Мемфис казался далеким, они оба тосковали по нему. Кроме того, кампания оказалась провальной. Грешники, которых они встретили на порогах в этом Богом забытом городе были так же безразличны к посланию преподобного о неминуемом апокалипсисе, как и к его обещанию избавления.

Несмотря на погоду (или, может, из-за нее), грех не был горячей новостью в Англии в эти дни. «Они не знают, что их ждет», – презрительно говорил он Тому, который знал наизусть все описания потопа, но также знал, что из уст золотого мальчика Чеда они звучат лучше, чем из его собственных. Он даже подозревал, что те немногие люди, которые останавливались, чтобы послушать, делали это скорее потому, что у Чеда был вид ангела, накормленного кукурузой, чем потому, что хотели услышать вдохновенное слово преподобного. Большинство просто захлопывало двери.

Но Чед был непреклонен. «Здесь есть грех, – заверил он Тома, – а где грех, там и вина. А там, где есть вина, есть и деньги для работы во имя Господне». Простое уравнение. Если у Тома и были какие-то сомнения относительно его этичности, он держал их при себе. Лучше молчание, чем неодобрение Чеда; в этом чужом городе они знали только друг друга, и Том не собирался терять свой путеводный свет.

Иногда, однако, было трудно сохранить веру неприкосновенной. Особенно в такие знойные дни, как этот, когда от костюма из полиэстера чесалась шея, а Господь, если он был на небесах, старался держаться подальше от посторонних глаз. Ни малейшего дуновения ветерка, чтобы охладить лицо, ни облачка дождя в поле зрения.

– Оно к чему-то отсылает? – спросил Том у Чеда.

– В смысле?

Чед считал брошюры, которые им предстояло раздать сегодня.

– Название улицы, – сказал Том. – Калибан. Это к чему-то отсылает.

– Вот как? – Чед закончил считать. – Мы избавились только от пяти брошюр.

Он протянул Тому охапку литературы и выудил из внутреннего кармана пиджака расческу. Несмотря на жару, он выглядел спокойным и невозмутимым. По сравнению с ним Том чувствовал себя оборванцем, страдающим от зноя и, как он опасался, способным легко сбиться с пути истинного. Чем именно, он не знал, но был готов выслушать любые предложения. Чед провел расческой по волосам, одним элегантным движением восстановив идеальный блеск своего нимба. Преподобный учил, что важно выглядеть наилучшим образом: «Вы посланцы Господа, и Он хочет, чтобы вы была чисты и опрятны; чтобы сиял каждый укромный уголок и каждая щель».

– Вот, – сказал Чед, меняя расческу на брошюры. – У тебя волосы в беспорядке.

Том взял гребень, в зубьях которого блестело золото. Он сделал беспомощную попытку усмирить свой чуб, пока Чед наблюдал за ним. Волосы Тома не лежали ровно, как у Чеда. Господь, вероятно, цыкал языком, глядя на это: ему бы такое совсем не понравилось. Но что нравилось Господу? Он не одобрял курение, пьянство, блуд, чай, кофе, пепси-колу, американские горки, мастурбацию. А на тех слабых созданий, которые предавались чему-то или, помилуй их Боже, всему вышеперечисленному, надвигался потоп.

Том молился об одном: пусть его воды будут прохладными.