Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Марти вспомнил Хезелтайна, с которым делил камеру в течение нескольких недель в начале своего срока. Закоренелый зэк, Малец провел за решеткой больше лет, чем на свободе. Каждую ночь перед сном он бормотал в подушку искаженную молитву – «Отче наш, суть ищущий на небесах, давно све́тится имя твое…» – не понимая ни сути слов, ни их значения, просто повторяя зазубренный текст, как делал всю свою жизнь каждый вечер, пока, по-видимому, не переврал смысл до неузнаваемости – «…и ботва есть царь, то силы злы на веки. Аминь».

Не это ли имел в виду Уайтхед? Было ли в молитве Хезелтайна уважение к Творцу, благодарность за сотворенное или хотя бы предчувствие Судного дня?

– Нет, – ответил Марти. – Не совсем богобоязненные. Я имею в виду… что толку?

Там, откуда пришла эта мысль, было нечто большее, и Уайтхед ждал его с терпением стервятника. Но слова застряли у Марти на языке, отказываясь быть произнесенными.

– Почему ты считаешь, что это бесполезно, Марти? – подбодрил его старик.

– Потому что все дело в случае, верно? Я хочу сказать, всем управляет случайность.

Уайтхед едва заметно кивнул. Они долго молчали, пока старик не сказал:

– Знаешь, почему я выбрал тебя, Мартин?

– Вообще-то нет.

– Той никогда ничего тебе не говорил?

– Он сказал, что, по его мнению, я справлюсь с этой работой.

– Ну, многие советовали не брать тебя – считали неподходящей кандидатурой по ряду причин, в которые нам нет нужды вдаваться. Даже Той не был уверен. Ты ему понравился, но он не был уверен.

– Но вы все равно наняли меня?

– Да, я это сделал.

Марти находил эту игру в кошки-мышки невыносимой.

– Теперь вы скажете мне, почему?

– Ты игрок, – ответил Уайтхед. Марти почувствовал, что знал ответ задолго до того, как он прозвучал. – У тебя не было бы никаких неприятностей, если бы не пришлось выплачивать большие карточные долги. Разве я не прав?

– Более или менее.

– Ты потратил все, что заработал, до последнего пенни. По крайней мере, так показали твои друзья на суде. Растратил все впустую.

– Не совсем. У меня было несколько больших выигрышей. Действительно больших.

Взгляд, которым Уайтхед наградил Марти, был острым как скальпель.

– После всего, что ты пережил – после всех страданий, которые испытал из-за своей болезни, – ты по-прежнему говоришь о своих больших выигрышах.

– Я вспоминаю хорошее, как сделал бы любой на моем месте, – ответил Марти, защищаясь.

– Тебе повезло.

– Нет! Я был хорош, черт возьми.

– Это была счастливая случайность, Мартин. Ты сам так сказал минуту назад. Что всё – случайность. Как можно быть хорошим в том, что случайно? В этом нет смысла, верно?

Этот человек был прав, по крайней мере на первый взгляд. Но все не так просто, как он думал, не так ли? Все было случайностью – он не мог спорить с этим главным условием. Но частичка Марти верила во что-то еще. Во что, он не мог описать.

– Разве ты не так сказал? – настаивал Уайтхед. – Что все упирается в случай?

– Это не всегда так.

– Кое-кому удача благоприятствует. Ты это имел в виду? Кое-кто держит руки… – указательный палец Уайтхеда описал вращающийся круг, – на рулетке.

Кружащий палец остановился. Мысленным взором Марти довершил картину: шар прыгал от лунки к лунке и нашел нишу, число. Какой-то победитель торжествующе вскрикнул.

– Не всегда, – ответил он. – Только иногда.

– Опиши это. Опиши, что ты чувствовал.

А почему бы и нет? Какой от этого вред?

– Иногда все было просто, знаете, как отнять у ребенка конфету. Я шел в клуб, фишки звякали, и я знал – господи, я знал, – что не могу не выиграть.

Уайтхед улыбнулся.

– Но ты терпел неудачи, – напомнил он Марти с вежливой жестокостью. – Ты часто терпел неудачи. Ты проигрывал, пока не стал должен все, что имел, и даже больше.