Черная осень - Галина Гончарова (2021)

Придворное воспитание, знаете ли, позволяет определять не только стоимость одежды и украшений. Но еще и способности человека, его возможности, просчитывать его действия…

«Штирлиц шел по Берлину, – всплыл откуда-то в памяти странный… да, здесь это называется анекдот, – и что-то выдавало в нем храброго советского разведчика. То ли косо надетая буденовка, то ли волочившийся за ним парашют…»

За вошедшим не волочилось парашюта, но Анна уже точно знала – работать этот человек не будет.

Вообще.

Никак и никогда.

Хозяйка дома обязана и в прислуге разбираться. Вот с Розой Ильиничной было легко: экономка отлично классифицировалась и подход к ней был.

И этот человек классифицировался тоже.

Лентяй. Хуже того, человек, не желающий трудиться. Лентяя можно переделать, лень перебарывается ради детей, ради денег, ради… да многое можно найти в качестве стимула. Но – не в этом случае.

Человек, который вошел во двор, всю жизнь будет устраиваться так, чтобы не работать.

«Где бы ни работать – лишь бы не работать», – всплыла еще одна фраза. Анна подумала, что она верна.

Не то чтобы он был косым, кривым… перед Анной стоял вполне симпатичный мужчина лет двадцати пяти, уже вполне сформировавшийся, без юношеской хрупкости. Наоборот, даже животик, хоть и маленький, уже прослеживался.

Черные волосы, смуглая кожа, черные глаза… красивый молодой человек. Но… нечто неуловимое твердило Анне одно и то же.

Плут, лентяй, выжига, враль и, возможно, даже вор.

– Ринатик, – засуетилась Ольга Петровна, – А вот Яночка! Вот познакомьтесь тут, ребятки, поговорите, а мне уже пора…

И улетучилась быстрее лани.

Анна готова была поспорить, что Ольга Петровна прильнула к окну – и даже выставила ухо, словно антенну. Но сама не проявила ни малейших эмоций.

А что ей оставалось делать?

Уйти в дом – и чтобы туда ломились?

Удрать?

Первое бессмысленно, второе смешно. Оставалось только встретить опасность лицом к лицу и дать понять, что использовать ее не получится. Вот никак. Стать неинтересной для пиявки. Нет кормовой базы? Плывем искать других идиоток…

– Здравствуйте, Яна.

По-русски мужчина говорил очень хорошо. Вообще без акцента. Анна кивнула, словно подтверждая, что будет здравствовать, – и опять уставилась в одну точку чуть повыше забора.

– Ольга Петровна говорила, что вы очень симпатичная девушка, но я не думал, что настолько…

Анна молчала.

Она молчала, когда, исчерпав запас комплиментов, незваный татарин перешел вовсе уж к откровенной чепухе, молчала, когда он рассказывал про свою семью, молчала…

Наконец мужчина замолчал, и Анна посмотрела на него.

И позволила себе на миг – стать самой сбой.

Ее высочеством.

Великой княжной Анной, к которой такой тип не смог бы подойти даже в страшном сне. В лучшем случае его бы прогнали плетьми…

– Ринатик, – тихо сказала она.

– Да?! – встрепенулся мужчина.

– Нет.

– Не понял?

– Все вы отлично поняли. Не знаю, что вам напела Ольга Петровна, да и знать не хочу. Не хочу видеть вас, слышать, общаться, иметь с вами или вашим семейством какие-либо дела, вообще иметь что-либо общее. Поэтому вы сейчас выйдете за калитку и раз и навсегда избавите меня от своего общества.

Замешательство мужчины длилось секунд двадцать. А потом он ожидаемо разозлился.

– Борзая, да?

– Породистая, – поправила Анна, решив не относить себя к конкретной породе собак.

– Чего?

– И не стану портить породу.

– Да я тебя…

– Неужели? – подняла брови Анна. Здесь и сейчас она была целиком и полностью в безопасности. Вот на темной улице, в ночное время, разговор был бы другой. Но – там и тогда. А вот здесь и сейчас все козыри на ее стороне.

Что с ней могут сделать? Разговаривать?

Она уже показала, что не желает и не будет общаться.

Применить силу?