Черная осень - Галина Гончарова (2021)

– А мне ты пирсинг запрещаешь! – возмутилась Кира.

– И буду запрещать! Ты не африканский вождь!

– А зря!

– Да, им не приходится изучать этикет, – кивнула Анна. – Но, Кира Борисовна, я слышала, у них практикуется людоедство. Неужели вы готовы скушать на обед своего врага?

Кира улыбнулась Анне. Почувствовав союзника, девочка явно приободрилась.

– Я бы побоялась отравиться.

– Везде есть свои опасности.

Дальше было проще. Застольная беседа в основном велась между мужчинами, они говорили о каких-то акциях, производстве, курсе валюты, ОПЕК… Анна не понимала и половины.

Ее делом была Кира.

Она поддерживала беседу ни о чем с девочкой, предлагала попробовать то одно, то второе, интересовалась составом блюд и ловко выключала Лизу из беседы.

Невеста Бориса злилась, но найти повода придраться не могла. Ее не игнорировали, на ее вопросы даже отвечали, ей улыбались… и она себя чувствовала отстраненной от разговора. Даже Ивана Анна спрашивала то об одном, то о другом, а ее – нет!

Нерасчетливо?

Но Анне было наплевать.

Ее дело – Кира, а через год не станет и самой Анны. Так чего ради оглядываться на друзей или врагов? Вежливость – тоже оружие. Так ан гард!

* * *

После ужина мужчины отправились в курительную, беседовать о делах.

Лиза явно собралась отыграться на Кире, но Анна была начеку. И тут же завела с Кирой беседу о парфюме, потом переключилась на цветы, выразила желание посмотреть цветок в ботаническом саду…

Лиза скрипела зубами, но…

Куда деваться?

Пришлось ей терпеть. Грубо влезть в беседу? Да кто ж рискнет? Это не на коммунальной кухне склочничать, сейчас везде камеры, и у стен есть уши. Нажалуется малявка – и не видать тебе жениха как своих ушей. А вежливо влезть в беседу ей Анна просто не дала.

Когда нет ни мобильных, ни интернета, ни радио, ни телевидения – остается только устное общение… Анну учили, натаскивали, тренировали, и хоть она не считала себя гением, но безусловно владела некоторыми приемами.

Лиза была обречена.

Когда через два часа Игорь Иванович забрал недовольную дочку, Кира повернулась к Анне.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности.

– Как ты ее! Ваще лампово!

Анна пожала плечами. И предложила:

– Хочешь, научу?

– Эм-м-м… не знаю…

– Ты что-то теряешь? – коварно поинтересовалась Анна. – Сейчас ты – бунтарь, и все твои выходки воспринимаются как детские. Перерастешь, поумнеешь… ведь так?

Кира насупилась. Кажется, Анна попала не в бровь, а в глаз.

– Намного интереснее вежливо и аккуратно раз за разом усаживать гадину в лужу. Светски и любезно.

– У меня так не получится.

– Почему?

– Ну…

– Что ты теряешь, если попробуешь? Подумай над моим предложением. Я тебя много чему научить могу.

– Чему, например?

– Вести дом. Устраивать приемы, сервировать стол, аранжировать цветы, подбирать одежду и украшения, правильно вести себя в свете… Кем ты хочешь стать?

– Журналисткой.

– Журналистам многое надо уметь и знать. И общаться со всеми слоями общества, и не испытывать неловкости в любой ситуации. Думай, я не стану настаивать.

– Я подумаю.

Анна не улыбнулась. Не стоило сводить на нет всю работу. Вместо этого она кивнула еще раз.

– Подумай. Потом поговорим. А пока – желаю вам спокойной ночи.

И – реверанс.

Официальный, придворный, благо длинная юбка это позволяет.

– Ауч!

Подняться и улыбнуться. Как учили.

– Это тоже входит в курс обучения.

– Вот этому, Кира, обязательно научись, – посоветовал ее отец. – Танцевать вы тоже можете?

– Разумеется, – кивнула Анна. Правда, немного другие танцы, но это уже никого не касается. – Борис Викторович, у меня есть небольшая проблема, о которой я сразу не подумала. У меня остался дома кот. Соседи его покормят, но я не хотела бы взваливать на них содержание животного.