Я сглотнула, почувствовав тот жар, про который говорил граф. То есть не тот, а вообще… да, что-то жарко как-то в комнате стало… ночь такая, что ли… жаркая… проветрить бы… Меня, кажется, что-то спросили?

— Мм… да… — ответила я, не помня вопроса.

— А насчет остального, что происходит со мной ночью, не хотите проверить? Ну, чтобы было что ответить кумушкам? — наклонился ко мне граф, заворожив тембром голоса, слова я пропустила мимо ушей, загипнотизированная его взглядом и голосом.

— Я… думаю, с этим к лекарям… — пробормотала я бессвязно.

— Лекарь мне не поможет, проблем со здоровьем у меня нет, — усмехнулся граф. — А в чем спите вы, Имма?

Граф вплотную ко мне приблизился. А так как он был очень большим, то словно навис надо мной, подавляя, и я очнулась.

— В вашем доме я не чувствую себя в безопасности, поэтому сплю в домашнем платье, — отстраняясь от графа, сказала я.

В его глазах вспыхнуло разочарование и неутоленная жажда, которые он тут же попытался скрыть под кривой усмешкой. Я встала:

— Пойду укладывать девочек. Спасибо за ужин. Спокойной ночи, мэллорд.

— Спокойной ночи, Имма, — издевательски усмехнулся уголком губ граф, оставшись сидеть в столовой в одиночестве.

Глава 36

БЫТЬ НЯНЕЙ НЕ ПРОСТО

Элли, к счастью, долго укладывать не пришлось, она засыпала быстро. А вот Памела опять долго и беспокойно ворочалась, пока я не вытерпела и снова не прижала ее к себе. И только равномерное дыхание ей на ухо смогло усыпить девочку, пока я обнимала ее, мешая крутиться.

Следующий день я провела у Элли в комнате. На этот раз она капризничала почти все время, лишь пару часов с утра спокойно поиграв с Памелой. А потом понеслось: это я не хочу, то не буду! После того как она несколько раз обидно обозвала сестру, та не вытерпела и ушла. Я Памелу понимала, Элли выражала себя очень экспрессивно и активно, как ураган. Пэм же была больше созерцателем. Как ребенок, она, конечно, тоже любила поиграть и поучаствовать в шумных забавах, но быстро уставала. Потом ей хотелось побыть одной, наедине со своими мыслями или с книжками. А Элли постоянно требовались внимание и шумные активные игры.

После того как Памела убежала, у Элли еще больше испортилось настроение. Она зло посмотрела на меня, и я поняла: все, что предложу сейчас, будет отвергнуто чисто из упрямства. Но я должна была хотя бы попытаться:

— Можем поиграть в школу.

— Не хочу!

— В больницу?

— Не хочу!

— В магазин?

— Не хочу! Надоело все!

— Я могу тебе почитать.

— Не хочу лежать и слушать! Скучно!

— Поиграем в слова? На какую букву заканчивается слово, на такую надо придумать новое.

— Неинтересно! Не хочу!

Элли капризно замотала головой, так, что казалось, сейчас оторвется. Я не стала одергивать, решила переждать ее приступ упрямства.

Когда она перестала мотать головой, я предприняла последнюю попытку:

— Можем поиграть в кукольный театр. Устроим представление. Сейчас с тобой порепетируем, а потом покажем Памеле. Или папе вечером.

Глаза Элли на миг вспыхнули оживлением, но упрямство взяло свое.

— Не хочу! Надоело! И ты мне надоела!

— Хорошо, тогда поиграем в Спящую красавицу.

— Это как? — спросила Элли.

— Ты спишь, а я работаю гномом.

Элли насупилась и обиженно запыхтела.

— Я не хочу спать.

— Тогда я побуду красавицей и посплю, а ты поработаешь гномом.

— Нет, я красавица, а ты гном, — сказала Элли.

— Тогда спи, красавица.

— Не хочу, рано еще.

— Тогда вот, — сказала я и протянула по комнате веревку напротив кровати девочки.

— Что это? — удивилась она. Даже упрямое и недовольное выражение лица, не покидавшее ее с утра, исчезло.

— Веревка.

— Я вижу, что это веревка! Зачем ты ее повесила?

— Нравится?

— Нет! Убери ее!