Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Трупы морлу и верховного жреца, не церемонясь, сожгли. Сообщить обо всем в Церковь Трех никто даже не подумал, хотя все в городке, не сговариваясь, рассудили, что рано или поздно судьбой пропавшего священника кто-нибудь да заинтересуется. Однако разбирательства с церковниками каждый из горожан был вполне готов отложить до лучших времен… а если получится, то и навсегда.

Согласно партанским обычаям, тело Седрика предали огню с почестями, а прах поместили в фамильную усыпальницу на следующий же день после прискорбных событий. На церемонии никто не проронил ни слова, но проводить мальчика в последний путь явилась почти вся Парта.

Самого мастера Итона отыскали только спустя два дня. Тело купца морлу спрятали надежно, и, если бы не Ахилий, заметивший скопление пожирателей падали, от него и для погребального костра вполне могло ничего не остаться. Пепел Итона обрел последний покой рядом с прахом супруги и сына, а после скорбящие не один день повязывали через плечо темно-синие кушаки: так среди кеджанцев было принято отдавать великим людям последние почести.

Ульдиссиану хотелось покинуть городок поскорее, чтобы из-за него партанцев не постигли новые беды, но в этом ему раз за разом что-нибудь да мешало. Вначале – похороны Седрика, затем – разговоры со всеми, кто шел к нему за утешением… а, стоило с этим покончить, нашелся мастер Итон, и все началось заново. Каждый считал необходимым обратиться к Ульдиссиану за напутствием – это к нему-то, по-прежнему считавшему себя простым крестьянином!

Как ни странно, смириться с утратой горячо любимого главы городка партанцам помог еще кое-кто – Мендельн. Однажды перед домом собралась очередная горстка желающих повидать Ульдиссиана, но тот отлучился поговорить с другими, и Мендельн неожиданно взял разговор на себя. Речь его оказалась весьма необычной, и старший брат, узнав о ее содержании, не на шутку встревожился, однако некоторое успокоение слушателям она принесла.

Говорил Мендельн о смерти, но не как о чем-то непоправимом. По его словам, смерть являла собой всего-навсего одну из ступеней жизненного пути. Мастер Итон с сынишкой вовсе не остались в холодной гробнице навек, но продолжили существование в другом, ином мире. Все тяготы бренной жизни остались для них позади, и теперь обоих ожидали новые восхитительные приключения.

– Нет, – утверждал Ульдиссианов брат, – смерти не нужно бояться, смерть нужно принять и постичь.

Казалось, больше всего эти мысли удивили самого Мендельна. В ответ на расспросы он даже не смог объяснить, когда все это пришло ему в голову. Пришло, дескать, и все тут.

О намерении Ульдиссиана уйти жители Парты даже не подозревали, и это устраивало его как нельзя лучше. Крестьянин всерьез опасался, как бы весть о его отъезде не взбаламутила городок настолько, что многие, отринув прежнюю жизнь, устремятся следом за ним. Лилия, по всему судя, полагала, будто в этом нет ничего дурного, однако его появление уже принесло партанцам достаточно бед. Ульдиссиану хотелось достичь великого города без новых утрат по пути, а уж в Кеджане – так говорил он себе самому – дела обернутся иначе. Кто сможет напасть на него, когда вокруг столько людей?

Конечно же, то был самообман… однако Ульдиссиан предпочитал в него верить.

К немалому собственному удивлению, вскоре он обнаружил, что спутников у него останется куда меньше, чем ожидалось. Вести об этом принес Ахилий, и касались они обстоятельств, о которых сын Диомеда даже не помышлял.

До задуманного бегства оставалась всего пара ночей. Лилия упорно убеждала Ульдиссиана забыть о тайном отъезде. Если уж люди пожелают отправиться с ним, утверждала аристократка, что в том дурного? Разве ему не хочется предъявить Кеджану доказательство собственной правоты? Что может быть лучше многих дюжин добровольных свидетелей, а среди них – тех, кто сам может продемонстрировать кое-какие способности, пусть они пока очень и очень скромны?