Действительно, в тот день у него могли быть две гостьи. Когда процесс начался, Николай мог запереть бессознательную НТ (на тот момент, скорее, еще бывшую Тасей) в комнате, и увести пока еще способную двигаться тетю Ланы. Непонятно, ожидал ли он такого конца. Может быть, у него опять-таки что-то пошло не так. У него все, как видно, шло не так. А может, это вообще был эксперимент без рабочих гипотез. Может, пойдет вот так, а может – эдак, или вообще никак. Но я не представлял Николая сознательно планирующим чью-то смерть. Нет, он наверняка страшно перепугался. Он этого не ожидал. Но надо было что-то делать. И он интуитивно догадался увести жертву куда-нибудь подальше. Пока она еще не стала трупом. Потому что от трупа избавиться сложнее. Потом он вернулся к Тасе и стал наблюдать. Она была помоложе и вроде бы умирать не собиралась. Без сознания, глаза остекленевшие, но все остальное – сердце, дыхание – вроде бы в норме. Он продолжил опыты. Или как это у него выглядело. Вечером испытуемая уснула, чтобы утром родиться в новом качестве. То есть – физически дееспособной, но совершенно пустой. Решив, что на этот раз получилось, он дождался утра и уехал, по пути решив зайти на стадион. Наверное, тоже решил успокоить растрепанные нервы. Но бессонная ночь дала о себе знать: внимательность его подвела. Ключи выпали, а он этого даже не заметил! Зато вдруг пришел страх. А что там, в общаге? Что с ней происходит? Вдруг там тоже что-то пошло не так? Точнее, вдруг произошло самое худшее: она просто удивленно проснулась в пустой комнате. Николая нет, подруги – назовем ее, предположим, Лена – тоже нет. Однако же исчезли ключи и телефон. Набедренная сумочка, правда, на месте. В ней ключи – но другие, от комнаты Николая. Даже паспорт на месте! (который в итоге НТ даже не открывала – я убедился. Это спасло ее от шока. Ведь там рядом с ее фотографией написано «Сафимович Таисия Сергеевна». А теперь я незаметно выложил его на полочку, поверх тасиной электронной книги).

Поверит ли она, что вчера просто переборщила со спиртным (но как, ведь она знает, что почти непьющая?), или справедливо сочтет, что Николай чем-то отравил ее и обокрал? А может, боже мой, она вообще ВСЕ вспомнит, как оно было? Вдруг она прямо сейчас стучит во все соседние комнаты и просит дать ей телефон, чтобы позвонить в полицию, маме, подругам, в службу взлома замков и т.д.? – я силился в красках представить себе страхи Николая.

И это ведь он еще не знает, что случилось у метро. Точнее, старается об этом не думать. Не говоря уж о том, что не знает о потере украденных ключей. Поспешно, как нашкодивший ребенок, он убегает прочь. Наверное, боится идти к «Ломоносовской». Садится на автобус и едет к какой-нибудь другой станции. Например, к «Купчино». Запирается дома и трясется полдня. Потом постепенно отходит. Ближе к вечеру начинает рассуждать более-менее здраво. На следующий день или через день – нам это не установить – решается приехать. И далее по тексту.

«Думаю, он на стадионе протестировал ее на имя Лена именно потому, что хотел проверить, получилась ли смесь с личностью этой умершей женщины. Значит, ту звали Лена».

«И в какой пропорции они смешались, наверное, хотел понять. Он ведь не знал».

«Больше никто из френдов не откликнулся?»

«Писали, но не о чем конкретном. Все с ним знакомы поверхностно, похоже».

«Я бы на его месте сбежал в Москву. Или куда-нибудь в Эстонию, в НАТО. Чтоб было не найти»

«А я бы сделал это сразу, как узнал о смерти Лены».

«Возможно, он не сразу об этом узнал. Потому и ошивался около НТ. Но теперь, наверное, узнал, раз пропал».

«Да, скорее всего, мы о нем больше не услышим».