Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

– Она и была абсолютно реальной. Я сильно подозреваю, что жизнь грядущая, какой ее представляет религия, вполне реальна для тех, кто верит в нее всем сердцем – как Марта. Но вам, скорее всего, предстоит путь, соответствующий вашим агностическим верованиям, – за исключением одного момента: когда вы умрете, то умрете не совсем, сколько бы вы ни говорили, что именно этого и ожидаете. Для человека эмоционально невозможно поверить в собственную смерть. Такое самоуничтожение просто невозможно. У вас тоже будет жизнь грядущая, но – соответствующая вашему материализму.

Но Говард не слушал. Он подергал себя за нижнюю губу и нахмурился:

– А скажите, док, почему все-таки Марта не сказала мне, что случилось с Эстеллой? Непорядочно как-то.

– Сомневаюсь, что она знала. Марта направлялась по временной траектории, очень мало отличающейся от нашей, Эстелла захотела испробовать путь, ведущий далеко в прошлое – или будущее. Они практически не существуют друг для друга.

И тут из дома донесся голос, чистое, звонкое контральто:

– Доктор! Доктор Фрост!

Дженкинс резко повернулся:

– Это Эстелла!

Они помчались в дом; профессор мужественно старался не отставать от своего молодого собеседника.

Но это оказалась не Эстелла. В холле стояла Хелен Фишер – и в каком виде! Грязный, разорванный свитер, чулки куда-то делись, на щеке отчетливо выделялся едва затянувшийся шрам. Фрост остановился и оглядел ее:

– Ты в порядке, деточка?

Хелен по-мальчишески улыбнулась:

– Я-то в порядке. А вот посмотрели бы вы на того парня…

– Расскажи нам все.

– Сейчас. Только как насчет чашки кофе для блудной дочери? Да и от яичницы я бы не отказалась. И от хлеба – только побольше. Понимаете, там, где я была все это время, кормят как-то нерегулярно.

– Конечно, конечно. Сию секунду, – ответил Фрост. – Только где ты все-таки была?

– А нельзя девочке сперва поесть? Я ничего от вас не утаю. Что это Говард такой кислый?

Профессор шепотом объяснил. Хелен посмотрела на Дженкинса с состраданием:

– Так ее еще нет? А я-то думала, что вернулась последней, я же так долго отсутствовала. Какое сегодня число?

Фрост посмотрел на часы.

– Вы явились вовремя: сейчас ровно одиннадцать.

– Какого черта! Простите, доктор. «„Все страньше и страньше“, – сказала Алиса». Значит, всего пару часов. Между прочим, я отсутствовала по крайней мере несколько недель. – Запив третьей чашкой кофе последний тост, она начала: – Проснувшись, я почувствовала, что падаю вверх – через какой-то страшный бред. Только не просите меня описать, как это было, – никто бы не смог. Так продолжалось, пожалуй, с неделю, затем потихоньку все начало упорядочиваться. Мне не очень ясно, в какой последовательности все происходило, но, когда окружающее немного успокоилось и пришло в фокус, я оказалась в небольшой безжизненной долине. Было холодно; разреженный, едкий воздух обжигал горло. В небе светили два солнца – одно большое, тусклое, красноватое, а другое – поменьше и такое яркое, что глазам больно.

– Два солнца! – воскликнул Говард. – Но это невозможно, у двойных звезд не бывает планет!

Хелен посмотрела на него: