Вечный кролик - Джаспер Ффорде (2020)

– Все не так просто.

– Правда? А я думал, что все именно настолько просто. Господи, ну ты же сотрудник Крольнадзора! Тебе-то уж точно кролики должны поперек горла стоять.

– Я всего лишь бухгалтер.

В тот момент я впервые подумал, насколько же это большая ложь. К моему неудовольствию, Виктор Маллет был прав. Будь я честнее с самим собой, то с легкостью бы увидел, что Министерство кроличьих дел, стоявшее над Службой по надзору за кроликами, никогда не было благосклонно к кроликам. Пока мы не вышли из Евросоюза, их семьсот двадцать восемь раз вызывали в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Суд постановил, что раз мы относились к кроликам как к людям – они платили налоги, работали, свободно изъявляли свою волю, осознавали свою смертность и место в обществе и в мире, – значит, они, в силу этого, были достаточно человечны, чтобы обладать всеми правами и привилегиями человека.

Правительство Великобритании с этим не согласилось и дало им законный статус на основании таксономической системы, по которой они однозначно определялись как Oryctolagus cuniculus – то есть вид «европейский кролик». Категорически не люди. Это решение было с радостью принято Крольтрудом, ведь теперь они могли с легкостью обходить до невозможного жесткое трудовое законодательство. Вдобавок к этому правительство заявило, что если они дадут кроликам равные права с людьми, то это создаст опасный прецедент, ведь с точки зрения закона ничто тогда не мешает дать такие же права цыплятам, коровам и свиньям. Еду, которую хозяева давали своим собакам или лошадям, можно было бы расценивать как плату за труд, а еще животным нужно было бы давать больничный и полный соцпакет. Но самая большая проблема состояла в том, что мы «убивали и ели» животных. «Чистая Правда» озаглавила эту новость так: «Европа хочет отнять у вас бекон».

Я вздохнул, и в очередной раз внутри меня что-то надломилось. Самые сомнительные дела Крольнадзор проворачивал этажом ниже того, где работал я, но ведь я все равно помогал им. Даже если я не был частью проблемы, я точно не был частью ее решения.

Мама Пиппы, Елена, думала так же, и поэтому после нескольких ссор, которые становились все злее и желчнее, она ушла от меня. Я должен был обеспечивать нас и поддерживать дом, но она считала, что семейное гнездо в Муч Хемлоке не стоило тех денег, что мы тратили. Она была первым и единственным человеком, кому я рассказал. Больше никто не знал, чем я занимаюсь. Ни родственники, ни друзья, ни тем более Пиппа.

– Думаю, ты напрасно так взъелся на майора Кролика и Конни, – негромко сказал я, стараясь сгладить ситуацию.

– О, так она уже «Конни»?

– Она попросила меня так ее называть, – сказал я, чувствуя, что начинаю горячиться и злиться. Мне хотелось уйти. – Я думал, ты хотел, чтобы я с ними сошелся?

– Хотел, – сказал Виктор, – но не нужно фамильярности. И я был прав насчет уголовников – у их сына на ноге браслет. Я слышал, что его наказали за рытье нор.

Я тоже видел браслет.

– Видишь, о чем я? – прибавил Виктор. – Им недостаточно того, что они перерыли земли за городом и заняли все низкооплачиваемые работы, которыми никто не хотел заниматься. Теперь они начали подкапываться под наши города и поселки. Неужели ты не замечаешь в этом скрытого намека? Их цель ясна как день: подкопаться и расплодиться. Ты знаешь, сколько зданий повредили эти вандалы-копатели?

– Не знаю, – сказал я, пытаясь вспомнить хоть один такой случай.

– Вот и я не знаю, – сказал Виктор, – но наверняка десятки, если не больше. На сайте «Две ноги – хорошо» тьма примеров.

– Если вы хотите что-то узнать о Кенте, вам достаточно лишь спросить.

Это сказала Конни. Она уставилась на нас двоих, а затем моргнула своими большими разноцветными глазами. Я не знал, много ли она слышала из нашего разговора, но надеялся, что она упустила ту деталь, что я работал в Крольнадзоре.