Ковен заблудших ведьм - Анастасия Гор (2021)

– Не знаю, как выдержу это без тебя, – пробормотала я, принявшись помогать Зои. Ее косметичку едва удалось утрамбовать: румян и помад всех цветов радуги оказалось в два раза больше, чем у меня. Это было почти обидно.

– Под «этим» ты подразумеваешь Тюльпану? – пошутила Зои, но я не нашла сил улыбнуться в ответ.

Убрав в чемодан шкатулку с бренчащими украшениями, я огляделась и вспомнила про остывший котелок – единственное неприбранное «пятно». Зои порхала из угла в угол, напрочь забыв об уборке после ритуала, и я решила облегчить ей задачу. Села на корточки подле котелка и, протерев от копоти старой тряпкой, заглянула внутрь.

Возможно, это было не просто мое чистоплюйство – это был зов. Интуиция. Как ведьму, меня тянуло все ведьмовское: подсмотреть за чужим колдовством, понюхать ингредиенты, оценить свойства, запомнить и, может быть, записать на будущее. Но сейчас я следовала за своим чутьем и, перебирая обугленные ингредиенты, заворачивала их в тряпку, чтобы затем выкинуть.

Перья, болотный рогоз, гранатовая кожура, расплавленный воск, червленая монета, куриные потроха…

А еще записка, наполовину съеденная огнем, написанная кровью и смоченная в терпком алкоголе. Я узнала лишь призывное веве Барона Субботы – надгробие с крестами по бокам, – но остальные символы были незнакомы. Прочесть можно было лишь подпись, выведенную безукоризненным курсивом: «Мари Лаво».

Что-то внутри неприятно затрепетало – мышиные лапки сомнений принялись драть грудную клетку изнутри.

– Мари, – шепнула я, последовав за предчувствием, и Зои, копающаяся в шкафчиках туалетного столика, резко обернулась:

– Да?

Она слишком поздно поняла свою ошибку и, оторопев, опустила глаза на записку Барону в моих руках. В отражении мозаичных окон, превращающих солнечный свет в хоровод бликов и теней, я увидела, как сузились ее зрачки, сделавшись вертикальными.

– Возьми с собой пальто на всякий случай, – выдавила я, берясь за вешалки в шкафу, чтобы хоть чем-то занять предательски задрожавшие руки. – Вдруг задержишься до наступления осени? В Новом Орлеане тоже бывает прохладно…

Лес, полный блуждающих огоньков, и Ферн, показывающая мне происходящее на берегу Шамплейн через волшебное зеркало. Костяной череп, светящийся в кулаке Зои, как керосиновая лампа. Яркий перламутровый свет, томящийся в нем годами, перетекал в нее и распирал изнутри. Он нес с собой величие потомственных землевладельцев и отчаяние гаитянских рабов. Он нес хитрость и жертвы, из которых было сплетено естество вуду. Нес жар ритуального пламени, сумерки древних богов, которые некогда были людьми, и необъятную мощь, которую боялись и почитали поколения смертных. Как божественный дух заключен в плоти, так и магия была заключена в тех рассыпающихся костях.

И не только магия.

Другой стиль в одежде. Другое поведение – больше спокойствия, меньше суеты. Отказ от порошка, без которого Зои раньше не могла обойтись и дня. Вуду-ритуалы, которые она никогда не практиковала раньше. Мамбо.

«С тобой все нормально, Зои?» – спросил Коул однажды, видя, но не осознавая. Тот же вопрос встал у меня поперек горла, как рыбья кость. Однажды Рафаэль сказал, что Мари Лаво притворялась собственной дочерью, чтобы обмануть смертных… Могла ли она так же обмануть ведьм и собственных детей? Была ли Зои всегда Мари? Или стала ею в тот миг, как приняла свою истинную силу?

Аврора придумала Шепот, чтобы продлить свое бессмертие. На что была способна та, кого чествовали сами лоа, можно было только догадываться.

«Не лезь в то, в чем не разбираешься», – повторила я себе первую заповедь матери, а затем вспомнила и вторую: «Уважай чужие тайны, чтобы уважали твои».

Зои – точнее, Мари Лаво – вздохнула, догадываясь, что я болтаю о пальто и осени, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в комнате. «Она все поняла», – подумали мы обе. Забрав у меня вешалки и бросив их на кровать, Зои мягко развернула меня к себе.