Ковен заблудших ведьм - Анастасия Гор (2021)

И мне пришлось рассказать. По крупицам Ворожея выуживала из меня событие за событием, заставляя поведать обо всей нашей жизни в бегах. Я рассказала ей о туре по Дели, о месяцах странствий по Европе, о разъездах по Америке, где возле озера Шамплейн нас и нашли… Я рассказала о привычках Рашель и о том, как она любила есть на завтрак яичницу с сыром, макая тост в жидкий желток; о том, как она запрещала мне ходить на свидания из соображений безопасности; как пыталась заменить мать, обучая магии по ее гримуару; как плакала в подушку, борясь с тоской по ней, когда думала, что я не вижу… Я рассказала Ворожее и об языках пламени, съедающих медную гриву и полированный меч, а потом сама не заметила, как перешла к повести о жестоком брате, отнявшем у меня семью.

Постепенно Ворожея узнавала все больше и больше, как того и добивалась. Я начинала доверять ей, верить, прислушиваться. И надеялась, что все это не зря.

Но даже спустя три месяца я так и не освоила дар некромантии.

– Сегодня попробуем по-другому. Оставь гримуар, – велела мне Ворожея, когда мы пришли на наше традиционное место на кладбище, куда приходили каждый вечер за несколько часов до оранжевого заката. – Он тебе больше не понадобится.

Я бросила сомневающийся взгляд на книгу в сизой обложке, с которой никогда не расставалась, и неохотно отложила ее на сложенный платок под пихтовым деревом.

От полуденной духоты шея вспотела, и мне пришлось подвязать волосы резинкой. На кладбище негде было укрыться от солнца – плоская равнина подставлялась под его лучи, как ласковая кошка. Так же поступала и Ворожея. Ведьмы Завтра не просто привыкли к жаре – они заряжались от нее. Будь у Ворожеи возможность нырнуть в солнечное пламя с головой – она бы сделала это, не раздумывая. Пустыня была стихией их ковена, питала и наполняла его жизнью, как он наполнял ее своей магией, взращивая овощные плантации и цветы, которым здесь было не место.

– Оглянись, Одри, – произнесла Ворожея, пройдясь меж надгробий и остановившись на пустыре, с которого открывался вид на все кладбище. – Что ты видишь?

Понимая, что намерения Ворожеи не так очевидны, как мне бы того хотелось, я не стала паясничать и послушно осмотрелась.

– Больше ста… Нет… Больше двухсот ведьм похоронено здесь, – озвучила я, и Ворожея, не глядя на меня, задумчиво кивнула, тем самым веля продолжать. – Нет ни склепов, ни усыпальниц… Здесь все равны и похоронены в ряд, надгробия одинаковые, даже у Верховных, – я ткнула пальцем в изумрудно-серый валун, похожий на гранит: от него тянулся след вибрирующей магии. «Сильная ведьма остается сильной даже после смерти». – К счастью, могил свежих нет, значит, ковен процветает. Хм… Что еще…

Я обвела взором гостинцы, оставленные покойникам в знак, что о них не забыли: у тех надгробий, которые не успело склонить к земле или расколоть время, гостинцев лежало больше всего. Птичьи черепки, прядильные нитки, игрушки из войлока, лоханки с забродившим вином… Подношение даров было священным таинством Завтра. Как только ребенок учился ходить, его приводили сюда – показать, что значит круговорот жизни, и вознести почесть от своего имени, возложив пухлыми короткими ручками пару карамельных конфет на алтарь.

– Хочешь тоже преподнести духам что-нибудь в дар? – спросила Ворожея. Ее шифоновая юбка раздувалась от ветра, а золотой пояс звенел при каждом движении. – Они становятся добрее, когда ты показываешь, что не забыл…

– Боюсь, у меня нет с собой ничего стоящего, – пробормотала я, демонстративно хлопая себя по карманам штанов-шароваров, которые выменяла у старой торговки на свою кофту из синтетики.

Ворожея хитро улыбнулась, вытаскивая из-за спины лоскут красной ткани, который я ошибочно приняла за часть ее юбки. Это был шелковый шарфик с пражского рынка, хранимый годами. Из него торчали облезлые нитки, да и самому шарфу давно было место на помойке, но сердце у меня защемило при одной лишь мысли, что мне пришлось бы с ним расстаться.