Циклоп - Клайв Касслер (1986)

Обезумев от гнева, Борщев, шатаясь, начал ходить среди тел, пока не наткнулся на Кларка. Он перевернул агента ЦРУ на спину и посмотрел в его безжизненные глаза.

— Кто ты такой? — затряс он труп. — На кого работаешь?

Но все ответы умерли вместе с ним.

Майор перехватил обмякшее тело ремнем и подтащил к краю пирса. Затем столкнул в воду.

— Как тебе? — безумно прокричал он.

Борщев еще минут десять бесцельно бродил по кровавому полю битвы, пока не пришел в себя. Он, наконец, понял, что должен доложить о случившемся Великову. Единственная рация осталась внутри горящего грузовика, поэтому русский начал лихорадочно бегать взад–вперед по набережной в поисках телефона.

На стене одного из зданий он заметил надпись: «Комната отдыха для работников портового склада». Майор без долгих раздумий выбил дверь ударом плеча. Пошарив рукой по стене, нашел выключатель и включил свет. Все помещение оказалось заставлено старыми грязными диванами. На столиках лежали шахматные доски и домино, у стены стоял маленький холодильник. Со стен на него смотрели плакаты с портретами Кастро, Че Гевары, гордо курящего сигару, и нахмурившегося Ленина.

Борщев вошел в кабинет начальника и схватил телефон на столе. Несколько попыток дозвониться оказались безуспешными — то сбои на линии, то никто не брал трубку. Наконец он дозвонился до оператора, проклиная устаревшие телефонные системы Кубы.

Облака над восточными холмами постепенно окрашивались в оранжевый цвет, и сирены пожарных машин начали приближаться к набережной, когда ему все–таки удалось связаться с советским посольством.

На крыле мостика сторожевого корабля типа «Горностай», построенного в России, глядя в бинокль, стоял капитан Мануэль Пиньон. Старший помощник разбудил его вскоре после боя и пожара, вспыхнувшего в районе доков для торговых судов. Даже с биноклем видно было немногое, потому что его судно было пришвартовано в военно–морском порту в дальней части канала, и обзор загораживали здания.

— Разве мы не должны узнать, что там происходит? — спросил старпом.

— Полиция и пожарные сами разберутся, — ответил Пиньон.

— По–моему, я слышал выстрелы.

— Может, на складе загорелись боеприпасы. Лучше будем держаться подальше от пожарных катеров. — Он передал бинокль старпому: — Понаблюдайте за ними. Я возвращаюсь в постель.

Капитан уже собирался войти в каюту, когда в проходе его догнал старпом.

— Сэр, вам лучше вернуться на мостик. Два корабля пытаются покинуть бухту.

— Без разрешения?

— Да, сэр.

— Может быть, собираются перешвартоваться.

Старпом покачал головой:

— Они движутся в направлении главного канала.

Пиньон вздохнул:

— Наверно, боги против того, чтобы я хоть немного поспал.

Старший помощник язвительно улыбнулся:

— Настоящий коммунист не верит в богов.

— Скажите это моей седой матери.

Снова поднявшись на крыло мостика, Пиньон зевнул и уставился в утренний туман. Два корабля на буксире собирались через канал Энтрада выйти в открытое море.

— Что за черт… — Он сфокусировал бинокль. — Ни флага, ни навигационных огней, ни дозорных на мостике.

— Кроме того, они не отвечают на наши радиосигналы с требованием сообщить их намерения. Похоже на то, что просто пытаются сбежать.

— Контрреволюционные подонки пытаются улизнуть в Соединенные Штаты, — прорычал Пиньон. — Да, точно. Иного и быть не может.

— Мне отдавать приказ отдать швартовы и сняться с якоря?

— Да, немедленно. Мы станем у них перед носом и преградим путь.

Не успел он договорить, как рука старпома потянулась к кнопке сирены, которая тут же начала пищать на всех боевых постах.