Циклоп - Клайв Касслер (1986)

Питт посмотрел на них и подумал, что о лучшей команде для таких приключений он и мечтать не мог. Не нужно быть предсказателем, чтобы понимать, что все складывается не лучшим образом.

— Ну, так уж и быть, — мрачно улыбнулся он. — Заглянем на вечеринку.

Они миновали коридор и вскоре прошли под аркой в огромную гостиную, отделанную в раннем испанском стиле. На гигантских настенных гобеленах красовались галеоны, дрейфующие под закатом солнца или беспомощно гонимые на рифы порывами штормового ветра. В меблировке чувствовалась склонность хозяина к морской тематике, комната освещалась старыми корабельными фонарями из меди и цветного стекла. В камине трещал огонь, поддерживая в помещении тепло.

В комнате не было ни души.

— Жуть, — прошептала Джесси. — У нашего хозяина ужасный вкус в декоре.

Питт поднял руку, призывая к тишине.

— Из той арки между рыцарскими доспехами раздаются голоса, — едва слышно сказал он.

Они зашли в другой коридор, слабо освещаемый свечами, расставленными через каждые десять футов. Смех и невнятные мужские и женские голоса доносились все громче. Проем арки на другом конце коридора был закрыт занавесом. Путники ненадолго остановились, затем отдернули занавес и вошли.

Они оказались в длинном обеденном зале, где за столами сидело около сорока человек, которые сразу же прервали разговор и уставились на Питта и его друзей благоговейным взглядом землян, встречающих первых космонавтов, вернувшихся из полета на орбиту.

Женщины были одеты в элегантные вечерние платья, половина мужчин носила смокинги, в то время как другая половина была облачена в военную форму. Прислуга стояла возле стола, застыв, словно на стоп–кадре фильма. Молчание было напряженным, будто натянутая струна. Такая сцена могла бы стать украшением для любой голливудской мелодрамы начала тридцатых годов.

Питт осознал, что они являли собой впечатляющее зрелище. Промокшие до нитки, в рваной одежде, синяках и ссадинах, со сломанными костями и порванными мышцами и волосами, облепившими голову, они были похожи на грязных крыс, вылезших из сточной канавы.

Дирк повернулся к Ганну и сказал:

— Как сказать «Простите за беспокойство» на испанском?

— Понятия не имею. Я учил французский.

Затем Питта осенило. Большинство военных были высокопоставленными советскими офицерами. Только один человек в форме, похоже, был кубинцем.

Зато Джесси оказалась в своей стихии. В глазах Питта она выглядела величественной, как королева, несмотря на то, что ее дизайнерский походный костюм превратился в рваные лохмотья.

— Среди вас найдется джентльмен, который предложит даме стул? — спросила она.

Прежде чем она дождалась ответа, в комнату ворвались десятеро человек с русскими автоматами и плотно окружили их. Военные с каменными лицами направляли оружие прямо в животы незваных гостей. Их взгляды отдавали холодом, а губы были сомкнуты в прямую линию. Питт не сомневался, что этим головорезам достаточно одной команды, чтобы открыть огонь.

Джордино, выглядевший так, будто его переехал мусоровоз, превозмогая боль, выпрямился во весь рост и посмотрел назад.

— Когда–нибудь видели столько радостных лиц? — непринужденно спросил он.

— Нет, — ответил приятель, улыбаясь. — Разве что на картинках битвы при Литтл–Бигхорне[11].

Джесси не слышала их. Будто под гипнозом, она плечами проложила себе дорогу между вооруженными охранниками и прошла во главу стола, пристально глядя на высокого седого мужчину, одетого в парадный вечерний костюм. Он потрясенно смотрел на нее, не веря своим глазам.

Она откинула назад мокрые спутанные волосы и сказала тихим властным голосом:

— Будь умницей, Рэймонд, налей жене бокальчик вина.

Хаген промчал девятнадцать миль к востоку от центра Колорадо–Спрингс по шоссе 94, пока не выехал на Энох–роуд. Затем повернул направо и подъехал к главному входу в Единый космический центр.