Циклоп - Клайв Касслер (1986)

Фишер обязательно предупредит «внутреннее ядро», если еще этого не сделал. И Айра никак не сможет помешать. Что сделано, то сделано. Теперь у него не оставалось другого выбора, кроме как довести дело до конца.

Он отрешенно смотрел вдаль, когда в салон вошел пилот самолета:

— Простите, если отвлекаю вас, мистер Хаген, но пурга становится все сильнее. Диспетчер передал, что аэропорт скоро закроют. Если мы не взлетим прямо сейчас, то не сможем получить разрешение на отправление до завтрашнего полудня.

Айра кивнул:

— Тогда нет смысла торчать здесь.

— Можете назвать пункт назначения?

Пассажир помедлил с ответом, опустив взгляд на рукописные заметки в блокноте. Хадсона он решил оставить напоследок. Кроме того, у Эриксена, Хадсона и Дэниела Кляйна или у того, кто мог прикрываться его именем, были одинаковые телефонные коды штатов. Он дошел до номера Клайда Уорда и остановился на нем, потому что дом этого человека находился всего в нескольких сотнях миль к югу от Колорадо–Спрингс.

— Альбукерке, — наконец сказал он.

— Слушаюсь, сэр, — ответил пилот. — Пристегнитесь, пожалуйста, мы поднимаемся через пять минут.

Как только пилот ушел в кабину, Хаген разделся до шорт и развалился на мягкой койке. Когда колеса оторвались от заснеженной взлетно–посадочной полосы, он уже досматривал седьмой сон.

Глава администрации президента Дэн Фосетт внушал всем в Белом доме невыразимый страх. Он занимал одну из самых важных должностей в Вашингтоне, был хранителем святая святых. Через него проходил каждый документ и каждая записка, адресованные президенту. И никто, включая членов кабинета министров и лидеров конгресса, не мог пройти в Овальный кабинет без дозволения Фосетта.

Давно не было такого, чтобы какой–нибудь служащий возмущался, когда не получал разрешения. Поэтому Дэн не знал, как себя вести, когда встретился взглядом с горящими глазами адмирала Сэндекера, сидящего напротив. Глава администрации не мог припомнить, когда он последний раз видел, чтобы человек так кипел от гнева. Он чувствовал, что адмирал изо всех сил держится, чтобы не сорваться и не выплеснуть на него всю свою ярость.

— Простите, адмирал, — сказал Фосетт, — но график у президента сейчас очень плотный. Пока что я не могу назначить вам время.

— Пропустите меня! — потребовал Сэндекер сквозь плотно сжатые губы.

— Это невозможно, — твердо ответил Дэн.

Сэндекер медленно привстал, уперся руками в документы, рассыпанные по столу Фосетта, и склонился над ним в нескольких дюймах от его носа.

— Вы сейчас же пойдете и скажете этому сукиному сыну, что он только что убил троих моих лучших друзей, — прорычал он. — И если он немедленно не объяснит мне, зачем это было нужно, я пойду и соберу пресс–конференцию, где раскрою достаточно грязных тайн, которые поставят клеймо на всю его драгоценную администрацию до конца всего срока. Я достучался до вас, Дэн?

Фосетт был рассержен и одновременно ошеломлен напором адмирала.

— Вы разрушите собственную карьеру. Разве это того стоит?

— Кажется, до вас не дошло. Объясню еще раз. Президент виноват в гибели трех моих самых близких друзей. Одного из них вы знаете. Его имя — Дирк Питт. Если бы не он, президент бы давно кормил рыб на дне моря вместо того, чтобы сидеть в Белом доме. Теперь я хочу знать, за что погиб Питт. И если это будет стоить мне карьеры на посту директора НУПИ, тогда пусть так и будет, черт возьми.

Лицо Сэндекера пылало от гнева.

— Питт мертв? — удивленно сказал он. — Я не слышал…

— Сейчас же передайте президенту, что я здесь, — перебил его Сэндекер, в его голосе чувствовалась сталь. — Он меня примет.

Печальная новость так поразила Фосетта, что он замялся.

— Я сообщу президенту о судьбе Питта, — медленно проговорил он.

— Да бросьте! Раз уж я знаю об этом, так он тем более. У нас одни и те же источники в разведке.